"Пер Лагерквист. Карлик" - читать интересную книгу автора

дотронется, я проткну его кинжалом. Я твердо решил, что так и сделаю, чем
бы мне это ни грозило.
Сегодня вечером, когда я наливал ему вино, он взял мою руку, собираясь
ее рассмотреть, - я со злостью отдернул. Но герцог, улыбнувшись, велел мне
показать руку. Он подробно ее разглядывал, изучал с нахальным бесстыдством
каждый сустав, каждую морщинку у запястья и попытался даже отвернуть
рукав, чтобы поглядеть выше. Я снова отдернул руку, окончательно
взбешенный, ярость клокотала, во мне. Оба они улыбались, а я готов был
испепелить их взглядом.
Если он еще раз до меня дотронется, я полюбуюсь на его кровь! Я не
выношу человеческого прикосновения, не терплю ни малейшего посягательства
на мое тело.


Ходят странные слухи, будто он уговорил герцога выдать ему труп
Франческо, чтобы вспороть его и поглядеть, как устроен человек изнутри. Не
может того быть. Это слишком невероятно. И не может быть, чтобы они взяли
да и сняли труп, ему ведь назначено болтаться на веревке - на страх народу
и злодею на посрамление, таков приговор, и отчего бы воронью не исклевать
негодяя наравне с другими! Я был с ним, к сожалению, знаком и слишком
хорошо знаю, что он заслуживает величайшего на свете наказания, он не раз
орал мне вслед на улице всякие гадости. Если его снимут, наказание
получится уже не то, что для других повешенных.
Я услышал об этом только сегодня вечером. Сейчас ночь, и мне не видно,
болтается ли там эта падаль.
Я не могу поверить, чтобы герцог мог пойти на такое. Это неправда!
Это _правда_! Негодяй уже не болтается на виселице! И мне даже
известно, куда он девался. Я накрыл ученого старца за его постыдным
занятием!
Я обратил внимание, что в подземелье не все как обычно. Дверь, которая
всегда заперта, стояла открытой. Я заметил это еще вчера, но не придал
особого значения. Сегодня я пошел все же проверить, в чем дело, и увидел,
что дверь по-прежнему приоткрыта. Я прошел узким темным коридором до
следующей двери, которая тоже была не заперта, я вошел, стараясь не
производить шума, и оказался в просторном помещении - в свете, падавшем из
узкого окошечка в южной стене, я увидел старика, склонившегося над
распростертым трупом Франческо. В первый момент я не поверил своим глазам,
но это был Франческо, причем вскрытый, видны были внутренности, сердце и
легкие, совершенно как у животного. Я в жизни не видел ничего более
отвратительного, не мог даже представить себе такой мерзости, как эти
человеческие потроха. А старик склонился над ними и рассматривал с
напряженным интересом, осторожно подрезая что-то ножичком около сердца. Он
был так увлечен своим занятием, что даже не заметил, как я вошел. Ничего,
казалось, не существовало для него, кроме той гнусности, с которой он
возился. Но наконец он поднял голову, и я увидел его блестевшие от счастья
глаза. Лицо у него было совершенно восторженное. Я мог разглядывать его
сколько вздумается, потому что он был на свету, а я стоял в глубокой тени.
Да он и не замечал ничего, вдохновенный, словно пророк, беседующий с
богом. Мне стало невыразимо противно.
Ровня герцогам! Благородный господин, разглядывающий внутренности