"Вилис Лацис. К новому берегу" - читать интересную книгу автора

потолком, что взрослым приходилось наклонять головы. Угол разбитого стекла в
маленьком оконце был заткнут тряпкой, и с подоконника на некрашеный грязный
пол стекала вода. В комнате пахло плесенью и дымом. В одном углу была печь с
широкой лежанкой, по которой бегало множество прусаков. У стены стояла
старая кровать с высокими бортами, походившая на ящик. На ней сразу же
устроился вошедший в комнату отец хозяина - старый Коцинь, высокий,
плечистый старик с длинной седой бородой и огромными костлявыми руками. У
наружной стены стоял широкий топчан, на полу лежала солома и разбросанные в
беспорядке одеяла, простыни из мешковины и несколько подушек в липких,
грязных наволочках.
Хозяйка сняла с Айвара пальтишко. Ее взгляд скользнул по одежде
мальчугана. Потом она развязала узелок с его вещами и все осмотрела у окна.
- И все это к нему в придачу? - спросила она у мужа.
- Все до нитки и еще пятнадцать латов в месяц, - поспешил пояснить
Коцинь. - На меньшее я не согласился. Зимой эти пятнадцать латов будут нам
хорошим подспорьем.
- Подспорьем... - мрачно повторила жена и засмеялась сердито, без
улыбки. - Сам пропьешь. Моим глазам их не видать.
- Чего выдумываешь... - пробормотал Коцинь. - Если хочешь, можешь сама
ходить в волостное правление за этой доплатой.
- А ты думал, что я тебя пущу! - решительно заявила Коциниене. - Тогда
лучше сразу вези мальчишку обратно. Пусть волость девает его куда хочет.
Она подозвала младших детей - семилетнего Карлушку и пятилетнюю
Мирдзу - и примерила им одежду Айвара.
- Все как будто сшито на Мирдзу, - решила она. - Карлушке тесновато, но
можно выпустить складки, а внизу чем-нибудь надставить.
Всю одежду и обувь Айвара тотчас же распределили между хозяйскими
детьми, а вместо нее мальчик получил старые отрепья, которые ему были
велики.
- Обойдется, - сказала хозяйка. - Не барчук, на бал не ходить. Если
наши дети обходились, этот тоже не умрет.
- Правильно, старуха, - поддакнул Коцинь. - Никто не может требовать,
чтобы мы за пятнадцать латов в месяц наряжали его, как барчука.
Обедала хозяйская чета вместе со старым Коцинем в другой комнате, после
этого к столу допускались дети. Айвар почти ни к чему не прикоснулся, он был
слишком подавлен и расстроен, чтобы думать о еде.
Вечером его вместе с другими детьми уложили спать на широкий топчан, но
он долго не мог заснуть. Мальчики баловались, брыкались и дразнили девочек,
пока не вывели из себя старого Коциня. Он встал, схватил вожжи и начал
стегать по спинам шалунов:
- Вы перестанете? Грызутся, как собаки! Вот спущу с вас шкуру!
После этого наступила тишина. Дети один за другим уснули. Не спали
только Айвар да старый Коцинь, у которого ломило кости. Мальчуган
прислушивался, как старик со стоном поворачивался с боку на бок и по
временам раскачивал больную ногу. Таинственная темнота незнакомой комнаты
казалась Айвару угрожающей. Дождь стучал в оконце, а с потолка на спящих
падали прусаки и кусали так больно, что дети во сне вздрагивали и стонали.
"Может, теперь скоро приедет отец? - думал Айвар. - И тогда он возьмет
меня отсюда". Ему хотелось, чтобы отец скорее явился сюда, - можно будет к
нему приласкаться, рассказать обо всем, что он видел и слышал за это время.