"А.Лабриола. Очерки материалистического понимания истории " - читать интересную книгу автора

Но с того дня, когда это учение появилось, оно уже заранее означало
критику вульгарного социализма (socialismus vulgaris), который процветал в
Европе, особенно во Франции, начиная с момента государственного переворота и
вплоть до создания Интернационала. Впрочем, Интернационал за свою короткую
жизнь не имел времени его победить и полностью устранить. Этот вульгарный
социализм питался,- когда у него не было ничего другого, более бессвязного и
непоследовательного,- главным образом доктринами и в еще большей степени
парадоксами Прудона, который, будучи давно уже разбит теоретически Марксом
[23], на практике потерпел поражение лишь во время Коммуны, когда его
последователи благодаря спасительному уроку, преподанному им реальной
действительностью, были вынуждены действовать наперекор своим собственным
доктринам и доктринам своего учителя.
С самого момента своего появления новое коммунистическое учение
заключало в себе скрытую критику всех форм государственного социализма, от
Лун Блана до Лассаля. Государственный социализм, хотя он и смешивался тогда
с революционными тенденциями, всецело сводился к пустому вымыслу, к
магической формуле права на труд. Это коварная формула, если в ней кроется
требование, обращенное к правительству, пусть даже правительству
революционной буржуазии. Это экономический абсурд, если таким образом
намереваются уничтожить меняющуюся в своих размерах безработицу, которая
влияет на колебания заработной платы, т. е. на условия конкуренции. Эта
формула может быть искусным приемом политиканов, если требуется найти способ
утихомирить волнения возмущенной массы неорганизованных пролетариев. Это
теоретическое положение, излишнее для тех, кто ясно постигает грядущий ход
победоносной пролетарской революции, которая неизбежно должна привести к
обобществлению средств производства путем их захвата; иными словами- она
неизбежно должна привести к такому экономическому строю, где не будет ни
товаров, ни наемного труда и где право на труд и обязанность трудиться
сольются воедино, в общую потребность трудиться для всех.
Мираж права на труд рассеялся в дни июньской трагедии. Происходившая
позднее парламентская дискуссия по этому вопросу была лишь пародией.
Слезливый и склонный к риторике Ламартин, этот человек, ставший великим по
воле случая, получил возможность изречь предпоследнюю или последнюю из своих
знаменитых фраз: "Катастрофы - это опыт народов". Эти слова в достаточной
мере отразили иронию истории.


* * *

Несмотря на краткость Манифеста и его стиль, абсолютно чуждый
риторической вкрадчивости религии и верования; несмотря на то, что он
впервые свел к постигнутой им единой системе множество идей, являвшихся
сгустком разнообразных мыслей и средоточием зародышей, способных к
интенсивному развитию,- тем не менее он не был ни сводом законов социализма,
ни катехизисом критического коммунизма, ни кратким справочником пролетарской
революции, да и не претендовал на это. Что же касается квинтэссенции
социализма, то мы вполне можем предоставить ее знаменитому Шеффле, которому
мы весьма охотно уступаем также пресловутую фразу: "Социальный вопрос есть
вопрос желудка"
Такое же различие существует между пролетарским движением, потерпевшим