"Димфна Кьюсак. Солнце - это еще не все" - читать интересную книгу автора

Некоторые осуждали ее за скандальное бегство, но другие, как было ему
известно, считали, что у нее не было выбора. Ну могла ли она прямо сказать
Мартину Белфорду, что полюбила другого?
Но кто бы ни был виноват, его жизнь была рассечена на две половины.
Никому - даже матери - он не открыл, каким ударом было для него письмо
Жанетт, которое он получил в Нагасаки уже после окончания войны. Он не стал
бы служить в оккупационных войсках, но его мать очень этого хотела. И этот
год стоил ему Жанетт.
С ее исчезновением из бэрфилдского общества эта часть его жизни
навсегда затворилась в прошлом, как затворились двери его дома для их
прежних друзей.
Его мать помогла ему снова наладить разбитую жизнь. По ее совету он,
прежде чем начать самостоятельную практику, попросил о назначении в комиссию
по военным преступлениям на Новой Гвинее, и ему выпала бесценная возможность
работать вместе с судьей Уэббом. Он вернулся молчаливым, сдержанным, зрелым
человеком, и мать купила для него солидную клиентуру их старого поверенного
в делах, чей единственный сын-летчик погиб, когда его самолет был сбит
японцами. И вот, очень недолго пробыв младшим компаньоном человека, который
утратил интерес не только к своей работе, но и к жизни вообще, Мартин еще
совсем молодым возглавил почтенную фирму в Стрэтвуде. Даже после смерти
Джона Крейка он скромно оставил свою фамилию на втором месте, и фирма "Крейк
и Белфорд" продолжала свято блюсти традиции, созданные Джоном Крейком за те
сорок пять лет, в течение которых западные пригороды пользовались его
услугами.
Жизнь Мартина Белфорда вошла в новую колею, он больше не думал о
Жанетт, и ее фотографии исчезли из дома. Если он и вспоминал о ней. то лишь
по ассоциации с бесплодной бурей войны, которая вырвала его из
размеренно-безмятежной жизни и швырнула в водоворот лихорадочной
деятельности, не давшей ему ничего, кроме сознания своей
неприспособленности.
- Он однолюб, - эти слова их матери Элис не раз повторяла во время
задушевных бесед с близкими знакомыми за карточным столом.
Сам Мартин выразил бы это несколько иначе. Когда боль и унижение отошли
в прошлое, он сказал себе, что молния, к счастью, никогда не ударяет дважды
в одно и то же место.
Жанетт перестала быть ему нужной гораздо скорее, чем мать.
Когда ему исполнилось тридцать пять лет, он вел жизнь, которая вполне
его удовлетворяла, и, если бы его попросили рассказать, в чем она
заключается (он никогда не согласился бы на подобный анализ по доброй воле
и, уж во всяком случае, постарался бы как можно меньше касаться своего
внутреннего мира), он ответил бы, что она слагается из трех совсем разных,
но тесно переплетенных интересов. Его работа преуспевающего юрисконсульта,
его отношения с матерью, его дочь и сестра. Он возвращался после
размеренного трудового дня, в течение которого все проблемы находили свое
разрешение в рамках юридических процедур, в тихий уют "Лавров",
создававшийся благодаря бесспорным домоводческим талантам Элис, чье бремя
облегчали добросовестность и уменье их экономки.
И пять лет спустя после кончины матери он все еще ощущал пустоту,
которую ничто не могло заполнить.
Лучшие часы своей жизни он проводил после рабочего дня в ее обществе, и