"Димфна Кьюсак. Жаркое лето в Берлине" - читать интересную книгу автора

В тот вечер Хорст, как всегда, ужинал в американском офицерском клубе.
За ужином Джой решила, что рассказ о сегодняшней встрече разрядит тяжелую
атмосферу, обычно царившую за столом в отсутствие Хорста.
- Я встретила своего бывшего профессора музыки, - бойко начала она, - и
вновь почувствовала себя совсем девчонкой.
- Очень мило, - сказала мать. - Вы можете пригласить его к нам, если
хотите.
- Ну конечно, очень хочу! - Неприязненное чувство, вызванное странным
поведением профессора, было мгновенно забыто. Для Джой он опять стал
кумиром, которому она поклонялась подростком. - Он был замечательным
педагогом и знаменитым пианистом, - продолжала она. - Мы все обожали его.
Особенно я горжусь тем, что исполняла концерт Грига на его прощальном
вечере.
С подчеркнутой любезностью Берта переводила ее слова отцу. Джой с
удивлением почувствовала, что Стивен нажал ей на ногу.
- Он совершает турне по Европе? - спросила мать.
- О нет! Он немец. Вернулся на родину после войны.
И вдруг она поняла, но слишком поздно. Стивен так крепко нажал ногой на
ее ногу, что она невольно вскрикнула. Взоры всех, кроме Стивена, обратились
к ней.
- Немец из Австралии? - воскликнула Берта, подчеркивая последнее
слово. - Что за немец?
- Настоящий немец, - ответила Джой, задетая ее тоном.
- Настоящий немец? - Своей интонацией Берта как бы подчеркнула огромное
значение этих слов.
- Да. Вы, верно, слыхали об Артуре Шонхаузере? Он был пианистом с
мировым именем, пока нацисты не искалечили ему руки в Дахау.
За столом наступило молчание. Стивен как-то весь подобрался, сидел,
опустив глаза. Мать крепко сжимала ножку бокала. Ганс, более чем когда-либо,
казался отсутствующим. Высоким, презрительным тоном Берта переводила отцу.
- Das ist immoglich!* - громко сказал старик.
______________
* Это невозможно! (нем.)

Джой вскипела.
- Нет ничего невозможного! Профессор Шонхаузер приехал в Австралию
после освобождения из Дахау. Он не мог уже давать концерты. Руки у него были
изуродованы пытками. Он стал профессором в нашей консерватории, и мне
посчастливилось учиться у него. Он сам выбирал учеников.
Берта переводила слова отца, отвернувшись от него, но в ее голосе
слышались интонации его тяжеловесной, неторопливой речи.
- Все знают, что Артур Шонхаузер был заключен в Дахау за то, что
посягнул на честь германского рейха.
- Полноте, Берта! Неужели вы принимаете меня за младенца? Не бойтесь за
меня. Я, как и большинство людей, знаю, что творилось в Дахау и в прочих
подобных местах.
Берта презрительно посмотрела на нее.
- Если у него руки и действительно изуродованы, то по его собственной
вине.
- Не он ли сам их изуродовал? - съязвила Джой.