"Димфна Кьюсак. Жаркое лето в Берлине" - читать интересную книгу автора

времени бастуют.
- Твоя обычная страсть - все преувеличивать! Или эти сведения ты
почерпнул из газет?
- Из газет. Но это и так все знают. Ведь в этом одна из причин, почему
наши промышленники так неохотно вкладывают свои капиталы в австралийские
предприятия.
- Видите ли, мы и без этого отлично обходимся, - вставила Джой, давая
Стивену время остыть.
- У тебя неверные сведения, - резко сказал Стивен. - Если бы ты
потрудился заглянуть в серьезные журналы, то узнал бы, что в Англии,
Франции, даже в Италии и Америке рабочие бастуют не меньше, чем у нас.
- Ты меня удивляешь.
- Я мог бы удивить тебя больше, рассказав еще кое о чем.
Хорст вкратце перевел их разговор отцу и, выслушав ответ старика,
кивнул головой.
- Полагаю, что на фабрике у отца Джой забастовок совсем не бывает?
- Да еще как бывает!
- So! И как же вы относитесь к забастовкам?
- Мы считаем это неизбежным атрибутом производственных отношений между
рабочим и предпринимателем.
- И каким путем вы упорядочиваете эти взаимоотношения?
- Путем переговоров.
- И всегда выигрываете?
- Нет, не всегда.
- Стало быть, в вашей демократии имеются изъяны?
- Но ее преимущества превышают недостатки.
Отец встал, что означало: обед окончен.

Глава VI

Гостиная матери Стивена казалась Джой каким-то благодатным островком,
затерянным в море фон Мюллеров. Власть фон Мюллеров с пресловутой чистотой
крови оставалась за пределами этой комнаты с занавесами цвета ивы и
элегантной мебелью в стиле XVIII века, обитой старинной серебристо-зеленой
материей; тут все дышало покоем.
В дневные часы, сидя здесь вдвоем с матерью за чашкой чая, Джой
наслаждалась безмятежным течением жизни обособленного мирка, и только
семейный портрет Карла, Хорста и Берты в пору их цветущей юности, висевший
над секретером, нарушал гармонию: эти трое служили как бы фоном для
тщедушного маленького Стивена.
Сегодня Стивен пошел купаться с Энн и Гансом; температура все
поднималась, жара стояла неслыханная. Хорст с отцом и управляющим фабрикой
сидели в кабинете. Берта устраивала прием в честь принцессы, с приездом
которой в Берлин она с головой ушла в работу своей организации.
Джой радовалась возможности побыть наедине с матерью, посидеть с ней и
даже помолчать.
Глядя на нее, Джой спрашивала себя, восставала ли когда-нибудь мать
Стивена против этой жизни, обрекшей ее на покорную, бессловесную роль? Для
Джой это было непостижимо. В своей семье, среди родственников и друзей
старшего поколения не было никого, кто довольствовался бы ролью молчальницы,