"Тадеуш Квятковский. Семь смертных грехов (плутовской роман) " - читать интересную книгу автора

его корчмы столь знатной особой. На каждый знак пальцем он срывался, как
заяц с межи, и бежал сломя голову, не забывая, однако, покрикивать на слуг.
Магнат уселся поудобнее на специально положенных сафьяновых подушках и
вытянул ноги. Двое слуг опустились на колени и осторожно сняли с него
сапоги.
- Что это ты, святой отец, смелость потерял? - спросил вельможа
дружеским тоном.
- Я смелость теряю только при виде полного бочонка, содержимое которого
старше меня, - ответил брат Макарий.
- Определение точное, - сказал магнат, - только не подходящее для
данного случая. Ты, отец, молчишь, словно в первый раз человека увидел.
Признайся, тебе, наверное, не приходилось встречать таких, как я?
Добродетель монахов заключается в послушании и правдивости.
- Напротив, добродетель монашеских орденов - это логика и диалектика. А
что касается высоких господ, то я знал одного видного магната.
- Кто же был этот высокий пан? - зевая во весь рот, спросил вельможа.
- Заучить его титулы мне было трудно - такие они были длинные и
запутанные. Однако я его хорошо запомнил.
- Что же ты можешь мне о нем сказать?
- Ничего не скрою из того, что я о нем знаю, - продолжал брат
Макарий. - Он был, скажу я вам, так же глуп, как и богат.
При этих словах один из стоявших рядом слуг бросился на квестаря. Это
был, судя по поведению, шляхтич, но, видно, из захудалых: и одежда у него
была заношенная, и своего хозяина он охранял, как цепной пес.
- Оставь его, пан Тшаска, - жестом успокоил вельможа своего
прислужника. - Продолжай, отец.
- Так вот, я и говорю, - пан этот был так же богат, как и глуп, а так
как богатства его никто не подсчитывал - такое оно было большое, - то и
величину его глупости трудно было постигнуть.
Вельможа улыбнулся, словно догадываясь, кого квестарь имел в виду.
Наверное, он считал героем рассказа одного из своих недругов, и это
доставляло ему удовольствие.
- Ну, и что же дальше, отец?
- А больше я не запомнил, прошу прощения у вашей ясновельможной
милости.
- От тебя, смотрю я, толку мало, преподобный. Ну, а как ты исполняешь
монашеский обет?
Брат Макарий ударил себя в грудь.
- Я мирянин и никаких монашеских обетов не давал. Хожу собираю
милостыню, пользуюсь людской добротой и врожденным стремлением к благим
делам.
- Да ты хоть "Pater noster" знаешь?
- Знаю благодаря моей матушке, которая эту науку вбивала мне палкой в
спину, повторяя вслух молитву для укрепления своих собственных сил перед
недремлющим оком божьим.
Магнат, потянувшись, расправил конечности и приказал подать вина. Брат
Макарий заерзал на скамейке. Он сразу учуял, каким вином угостит Матеуш
такого благородного гостя, и уж теперь никакая сила не смогла бы вытащить
его из комнаты, старайся тут хоть тысяча слуг.
- А ты знаешь, отец, кто я такой? - спросил вельможа.