"Тадеуш Квятковский. Семь смертных грехов (плутовской роман) " - читать интересную книгу автора

- Ты, пан, хорошо разобрался в подлых замыслах корчмаря, - похвалил
квестарь, - а что касается брюха, то скажу тебе: у кого нет брюха, тот не
имеет никакого веса среди смертных. Только оно устанавливает надлежащую
пропорцию между разумом и всякими другими низменными наклонностями человека.
- А ты нравишься мне: толков и на язык боек, - сказал довольный пан
Гемба. - Брюхо не дает задумываться над будущим. Что ты скажешь на это, пан
Литера?
Заморыш, не отрывавшийся ни на минуту от жбана, продекламировал, ударяя
ножом о край стола:
- Venturae memores iam nunc estote senectae*.
______________
* Помните ныне о том, что старость грядет неуклонно (лат.)

- Эх, и дурак же ты, пан Литера, я тебе ни на грош не верю, хотя и не
понимаю, что ты там болтаешь. Одно меня лишь печалит, почтенный поп,
обратился пан Гемба к квестарю, - что от еды у меня живот пучит и ветры
бывают. Как думаешь, это не в наказание за обжорство?
Брат Макарий успокоил его:
- Не бойся, ваша милость, ветрами и пророки страдали, а их примеру надо
следовать, ведь этому нас каждый день учат проповедники.
- Ну, раз так, приступим к колбасе, а то она остывает.
Вошли новые гости. В углу около печи уселось несколько крестьян,
зашедших промочить глотку пивом после дневной страды, а к столу, где пан
Гемба пировал с братом Макарием, подошел высокий, худой шляхтич с усами
цвета воронова крыла, разодетый по последней краковской моде - в кунтуш
синего цвета с малиновым воротником и желтые сапоги. Расшаркавшись перед
сидящими, он изысканно представился:
- Я Евстахий Топор, герба Топор, прошу принять меня в свою компанию к
столу, поскольку другого стола нет, а с базарной голытьбой сидеть мне не
пристало.
Пан Гемба, подвинувшись к квестарю, любезно предложил место на скамье.
- Меня здесь знают, - продолжал прибывший шляхтич, - нет ни одной рожи
в окрестных деревнях, которая не отведала бы моего кулака. Таким образом, я
пользуюсь довольно большим уважением и, возвращаясь с ярмарки, был крайне
удивлен, что эта гадина, Бабий угодник, не выбежал мне навстречу. Поэтому я
зашел узнать, что за новые порядки у этого висельника, но, увидев вашу
милость, я прощаю ему такое преступление.
- Очень приятно, - ответил польщенный пан Гемба. - А позвольте
спросить, из каких Топоров ваша милость будет? Я знавал Топоров, которые
вели свой род по женской линии от мечника Тромбы.
- Я именно из этого рода, только потом он вступил в еще более высокие
связи. Матеуш, меду, негодяй!
- Мой род тоже не из каких-нибудь, он идет от самого судьи Лаского. А
ну, пан Литера, скажи, от кого я веду свой род?
Секретарь немного подумал и громко выпалил:
- Supremi et directi domini et ultimae instantiae iudicis. От высокого
и благородного господина и верховного судьи.
Пан Топор внимательно выслушал его, подкрутил черный ус и поднял кубок
с медом:
- За здоровье благородной шляхты!