"Тадеуш Квятковский. Семь смертных грехов (плутовской роман) " - читать интересную книгу автора

Беседа прекратилась, так как Матеуш, помня советы квестаря, старался
что было сил показать все великолепие своей кухни. Вошел Войтек, сгибаясь
под тяжестью поросенка, хитроумно разукрашенного гарниром в сдобренного
приправами из кореньев, один запах которых туманил голову. Когда поджаренная
корочка захрустела на зубах, а выдержанное венгерское улучшило к тому же
вкус чудесного жаркого, наступила полнейшая тишина, и только отдаленный лай
собак, доносившийся с поля, да ветер, завывавший в ветвях деревьев,
напоминали о существовании внешнего мира. Справившись лишь с половиной
поросенка, приятели вынуждены были сдаться. Для передышки они еще раз
приложились к жбану с вином.
- Уф-ф! - перевел дух пан Гемба. - Неплохо жить на свете.
- Да, совсем неплохо, - подтвердил брат Макарий.
- Ты, братец, вижу, выпить не дурак, как и я, - начал философствовать
шляхтич, - хоть ты и низкого рода. Странно, что природа уравняла нас в этом
отношении.
Квестарь беспомощно развел руками.
- Полный кувшин меда я всегда ценю выше добродетели воздержания. Ведь
эта посудина позволяет человеку согрешить, а стало быть, и покаяться,
восплакать над грехам" своими, а это, как всем известно, - прямой путь на
небо, к вечному блаженству.
- Неплохо сказано, а? - толкнул шляхтич в бок своего секретаря.
Пан Литера встал и единым духом выпалил:
- Omnium animi sunt immortales, sed bonum for-tiumque divini*.
______________
* Души всех бессмертны, но у добрых а мужественных людей они
божественны (лат.)

- Вот именно, - махнул пан Гемба рукой; это означало, что он опять
ничего не понял в такой замысловатой фразе.
Когда с поросенком и гусем, зажаренным в сметане с мелко порезанными
сушеными грибами и перловой кашей, все было покончено, на столе появилась
жареная кровяная колбаса с тушеной капустой - лакомство, перед которым не
устоял бы и наевшийся до отвала человек. И вновь на столе появилось чуть
горьковатое пиво. Гости как могли расхваливали мастерство Матеуша, который
пристроился в конце стола и с нежностью следил, как обжираются участники
пиршества.
Один лишь раз для успокоения совести он потревожил шляхтича вопросом:
- Правда ли, вельможный пан Гемба, что обо мне говорят, будто я попал в
страшную беду и не могу уж никого угостить как следует?
Пан Гемба не уловил озабоченности в голосе корчмаря и не задумываясь
выпалил:
- Рассказывают и похуже, не сойти мне с этого места, да мне-то ни к
чему.
- Ай-ай-ай, - запричитал Матеуш и чуть не плача побежал к вертелам.
Пан Гемба, рассмеявшись, подмигнул квестарю:
- Хоть я никогда не слышал ничего подобного - не будь я Гемба герба
Доливай, - но этого прохвоста следует припугнуть, а то еще загордится, а от
этого кушаньям только вред будет. А ты, братец мой, хоть и монах, а брюхо-то
отрастил не меньше моего. И в этом, как ни странно, природа также уравняла
нас, хоть ты и низкого рода. Очень это удивительно.