"Григорий Квитка-Основьяненко. Маруся (Укр.)" - читать интересную книгу авторачервону скиндячку, щоб завтра на голову положити, i з веселiстю, i з
радiстю лягла спати; тiльки того вже не можна вiрно сказати, чи спала вона ту нiч хоч часинку? Уранцi вирядилась щонайкраще: поплела коси у самi мiленькi дрiбушки i вiнком на голову поклала, пов'язала, якi були луччi, скиндячки, а зверх усiх положила червону й квiточками заквiтчалась. Чи шатнулась там, чи як, а вже i обiдати у не┐ поспiло: борщик з живою рибкою (бiгала сама звечора до сусiда, рибалки, та й випрохала), каша пшоняна до олi┐, солона тараня з пшенишними галушечками та вареники з сiм'яною макухою. Упоравшись, ще з батьком до церкви сходила. Тiльки що вернулась з церкви, Маруся зирк у вiкно, аж Василь уже i йде; зараз вибiгла, буцiм боронити його вiд собаки, а бiльш за тим, щоб подививсь, що на нiй червона скиндячка. От вибiгла та мерщiй i кричить: "Не бiйсь, не бiйсь!" - а рукою поводить по лобовi, неначе каже: "Не бiйсь, ось бач, що червона скиндячка!" Ну, як там було, пообiдали, гарненько i наговорились. Пiсля обiд Наум лiг до Настi ськатись та й заснув, а далi i Настя схилилась та й собi заснула. А молодi, знай, собi голубляться та милуються. Далi, як старi проснулися, та й сидiли то в хатi, то пiд коморою у холодку, аж поки зовсiм увечерi Василь пiшов додому. Унадився ж наш Василь до старого Наума що божий день: то дiло було до коваля, то до бондаря, то так до чоловiка приходив за дiлом, та усякий раз i зайде до Наума; коли застане, то з ним, а коли не застане, то з Настею посидить, поговорить; i так вони вже до нього привикли, що коли який день хоч трохи забариться, то вже вони й скучають, i той i та кажуть: зоставляли у себе обiдати. А Маруся? Маруся себе не тямила вiд радощiв. Василь прийде, то вона вже найде мiсцечко, де з ним обо всiм тихенько переговорить i намилу║ться; а коли i без нього, то тiльки й чу║, що старi його вихваляють. От дождались i Петра, розговiлись. На самого полу-Петра, так вже перед вечором, вбiгла Настя в хату, аж задихалась, та й кричить: - Науме, Науме! Либонь, старости йдуть. - До кого? - Та до нас, до нас; от вже у дворi. Сiдай швидше на лаву; а ти, Марусю, бiжи хутко у кiмнату та вбирайся. Маруся, як тiльки почула про старостiв, то що було у руках, усе попускала i не стямиться, що й робити; тiльки дивиться на матiр, а очицi як жар, так i горять; а сама була рум'яна, а то почервонiла, як калина. От мати мерщiй пхнула ┐┐ у кiмнату i стала ┐┐ убирати у нову плахту i усе, що треба, по-дiвчачи. Затим ось стукнуло пiд двер'ю палицею тричi. Наум хутко достав нову свиту, новий пояс, одяга║ться, пiдперiзу║ться, а сам труситься, неначе з переляку, i каже собi нищечком: - Господи милосердний! дай мо┐й дочечцi доброго чоловiка; не за мо┐ грiхи, а за ┐┐ добрiсть пошли ┐й щастя. От вже стукнули i вдруге, теж тричi, палицею. Наум, одягшись зовсiм, iзмiв iз скатертi, що на столi, i, посунувши хлiб, що завсегда лежав на столi, к покуттю (а за тим Настя засвiтила |
|
|