"Эдуард Самойлович Кузнецов. Дневники (Во время первого пребывания в трудовом лагере в 1967) " - читать интересную книгу автора

соображениям и получать ответы типа: "Жилплощадью и работой вы обеспечены,
материально от родственников, проживающих в Израиле, не зависите и потому
оснований для разрешения на выезд нет". Это не по мне. Я счел себя
ущемленным в праве на эмиграцию и заключил, что имею моральное право
ответить на цепь беззаконных актов, правонарушением, охватываемым
диспозицией ст. 83 УК РСФСР. Я имею в виду незаконный выезд за границу,
караемый сроком до 3-х лет. Я заявляю, что акт, на совершение которого мы
покушались, квалифицирован обвинением ложно. Нам инкриминируют умышленные
действия в ущерб государственной независимости Союза ССР. Совершенно
очевидно, что прямым умыслом каждого из нас был выезд за границу. В период
предварительного следствия я с унылым упорством пытался выяснить у всех трех
следователей, поочередно работавших со мной, и у прокурора Пономарева, что
надо понимать под посягательством на государственную независимость СССР в
данном конкретном случае. Несмотря на убогость их фантазии, я все же понял,
что дело сводится по преимуществу к причинению ущерба престижу СССР, ибо наш
побег был бы ложно обыгран вражеской пропагандой. Ну, во-первых,
ориентироваться при оценке тех или иных деяний на клеветнические обыгрыши
так называемых врагов - занятие несолидное, а во-вторых, вряд ли кого-нибудь
из нас остановило бы предположение, что этот побег послужит укреплению
престижа СССР. Ни СССР, ни его престиж не определяли наших действий и
намерений.
С юриспруденцией у меня шапочное знакомство (всего лишь вторая
судимость!), в следственном изоляторе мне категорически отказываются дать
какую-либо юридическую литературу (я не могу получить даже конституцию
СССР!), поэтому свои соображения я не могу подкрепить соответствующими
ссылками и цитатами. Однако мне хотелось бы отослать суд к книге "Особо
опасные государственные преступления", вышедшей где-то в году 65, - там
утверждается, что измена родине может быть совершена лишь с прямым умыслом
причинения ущерба государственной независимости СССР. Наличие такого умысла
у нас следствием не установлено. В данном случае можно говорить только об
эвентуальном умысле, каковой состава измены родине, на мой взгляд, не
образует.
Я считаю, что каждое государство, ратифицировавшее "Всеобщую Декларацию
прав человека" (а СССР ее ратифицировал), обязано реально гарантировать
каждому своему гражданину осуществление прав, о которых говорится в этой
Декларации. В том числе и ст. ст. 13, 14 и 15. Лишь в ответ на вопиющее
попрание моих человеческих прав я решился на бегство за границу. Это был акт
отчаяния.
Мы не собирали сведений о военном потенциале СССР, не перерисовывали
двух-свайных деревянных мостов (к иным у нас нет доступа), не подкрадывались
к государственным секретам... Я полагаю, что нельзя нас судить, исходя из
предположения о том, как бы мы вели себя за границей и как пропагандистская
служба тех или иных государств оценила бы наш побег. Если же говорить о
престиже СССР, то нет никакого сомнения, что ответственность за ущерб
таковому несут те, кто, лишив нас возможности выехать за границу легальным
путем, спровоцировали покушение на нелегальный выезд, а теперь обвиняют в
измене родине, нанося самим фактом такого обвинения наиболее ощутимый удар
по престижу СССР. Ибо во всех цивилизованных странах побег за границу
расценивается не более как мелкое правонарушение. Нет сомнения в том, что
всякое государство имеет право карать за деятельность, которую оно считает