"Николай Кузьмин. Возмездие " - читать интересную книгу автора

Революционное неистовство продолжалось. Особенный размах приняли пьяные
погромы. Новые власти приняли грубые, но действенные меры и уже 6 декабря
ввели в столице осадное положение. Застучали карательные выстрелы. Уличная
вакханалия пошла на убыль, однако в повседневный обиход вошли повальные
ночные обыски. Вваливались матросы и солдаты, увешанные оружием,
переворачивали все вверх дном. Уходили военные, приходили рабочие и
работницы, тоже с винтовками, и с особенным азартом принимались рыться в
сундуках с бельем.
Ночным налетчикам доставляло едкое наслаждение униженное безмолвие
хозяев. Перед грубой вооруженной силой обыватель цепенел. Искали, само
собой, пулеметы и винтовки, но если не находили, то удовлетворялись узлами с
одеждой и бельем. Добыча уносилась, и хозяева радовались тому, что так
дешево отделались.
Имя Горького служило как бы охранной грамотой, но Шаляпина посетили, и
не один раз. Великий певец бросился к властям, ему выдали документ за
подписью наркома Луначарского:

ОХРАННОЕ УДОСТОВЕРЕНИЕ НА ИМУЩЕСТВО

Настоящим удостоверяю, что в запертых сундуках, находящихся на квартире
Ф. Шаляпина, заключаются подношения, полученные Ф. Шаляпиным в разное время
от публики. Имущество это никакой реквизиции подлежать не может и
представляет собою ценную коллекцию, находится под покровительством Рабочего
и Крестьянского Правительства.
Жена Шаляпина, Мария Валентиновна, плакала злыми слезами. Она
негодовала на Горького, имевшего такое влияние на мужа. "Конечно, ему
хорошо. Он с этим жидовьем живет в обнимку!" Она ошибалась. Горькому было
мучительно, он страдал. Его надежды, что русский народ, сбросив иго
самодержавия, с радостью потянется к книжке, не сбывались. Народ тянулся к
топору. Что же насчет "жидовья"... Засилье детей Израиля на самом деле было
чудовищным. Он невольно вспоминал Лондонский съезд большевистской партии.
Уже тогда он своими глазами видел изобилие нерусских физиономий и
собственными ушами слышал отнюдь не шутливое предложение Григория
Алексинского о желательности в партии "небольшого погромчика". Он читал в
бурцевской газете "Общее дело" список "ленинского потока" политэмигрантов,
проехавших в Россию через Германию. К сожалению, он ничего не знал об
"уральском потоке" во главе со Свердловым и об "американском" во главе с
Троцким и Бухариным.
При всем своем отвращении к юдофобству Горький никак не мог назвать
власть в республике Советов русской, отражающей хоть в какой-то мере состав
ее многочисленного населения.
Революция пришла в Россию курчавенькая и картавень-кая, с характерным
носом, легко изображаемым на многочисленных карикатурах. Порой на этом
внушительном носу помещались легкие стеклышки пенсне.
Как он был наивен, уверовав в теории, изобретенные под сенью абажура
кабинетной лампы! Всем своим творчеством он страстно обличал "свинцовые
мерзости русской жизни" и воспитывал в своих читателях светлую веру в
могучую силу человеческого разума. Он славил Человека как единственного
властелина мира. Он превозносил его выше самого Бога. И человек задрал
башку, устремив свой дерзкий взгляд под самые облака, в самые сокровенные