"Лев Кузьмин. Быстрые кони" - читать интересную книгу автора

А когда я на утро увидел в окошке избы солнце, когда увидел за ним
яркие, морозные березы, то мне стало казаться, что все вчерашнее произошло
во сне.
Так же было и в конюшне, куда я кинулся проведать Мальчика. Я думал:
"Как он там? В порядке ли?". А он встречает меня ясным взглядом, охотно
ловит губами с моей ладони подсоленную корочку и добродушным, негромким
ржанием как бы говорит: "И для меня вчерашнее - словно сон... И для меня все
тоже - будто бы приснилось..."


НАША ЛОШАДКА И ДОМОВИК

Нина, взрослая дочь моей бабушки, поступила работать сельским
почтальоном. Круг по лесным и полевым деревенькам, куда надо было доставлять
почту, получался верст в двадцать, поэтому Нине выдали лошадь и
повозку-тарантас. Выдали с таким уговором, что ухаживать за лошадью Нина
будет сама у себя дома.
И вот лишь к дому-го Нина подкатила, да лишь нам с бабушкой, когда мы
на крыльцо выскочили, про уговор этот сказала, так бабушка от радости даже
просияла вся:
- Опять у нас лошадка, как в старопрежние годы! Как при нашем еще
дедушке! Мы ее, Нина, в нашу прежнюю конюшню и поставим.
Ну а я, мальчик, ни словечка выговорить пока не могу. Стою, гляжу на
лошадь, глаз не отрываю. Такая она красивая! Сама вся солнечно-желтоватая;
грива, хвост - черные; ноги - в чулках в длинных, в черных; да и по-вдоль
спины тоже черный, аккуратный ремешок.
- Зовут ее как? Ну, как?! - срываюсь я с крыльца, тормошу Нину.
Нина вытаскивает из тарантаса тугой кошель с овсом, несет к конюшне,
мне отвечает:
- Кличут по буланой масти - Буланкой... Не бойся, подходи ближе. Черпни
в ладонь овса и подходи. Она ласковая.
Нина раскрыла кошель, я зачерпнул зерен, шагнул к Буланке. Она
щекотнула мою ладонь губами, зерна подобрала, сама потянулась ко мне еще
ближе и полыхала мне прямо в ухо, будто благодарственно прошептала:
"Спасибо... Спасибо..."
С этого дня-часа Буланка и начала жить у нас. По утрам они с Ниной
заезжали в почтовую контору, в соседнее село. Там Нина забирала письма,
газеты и скромные пенсионные деньги для стариков, для тех которые сами до
почты дойти не могли. Затем Нина усаживалась в тарантас, говорила Буланке:
"Но, залетная, трогай!", и они отправлялись в путь по деревням.
В хорошую погоду Нина брала с собой и меня. И там, где дорога шла не
глушью лесной, не по колдобинам, не по оврагам, а ровным, чистым полем, там
Нина доверяла мне вожжи. Я держал их обеими руками. И мне казалось: я сам
теперь большой, и Буланка меня одного тут и слушается.
Я вожжи держу, а она катит тарантас по гладкой дороге бодрою, легкою
рысью. А над нами плывут, будто белые гуси, белые облака. Навстречу нам
по-утреннему светло, весело улыбаются пашни, покосы, тихие луговые речки и
от всего этого охота засмеяться, запеть.
Еще веселей было въезжать в деревни. Там каждый встречный приветствовал
Нину чуть ли не поклонами. Про меня же, особенно люди пожилые, еще и