"Лев Кузьмин. Быстрые кони" - читать интересную книгу автора

говорили: "Вот какой славный ямщичок к нам нашу почтовичку доставил! А
лошадка у него - ну, чистая игрушечка!"
И так прошло лето, прошло начало осени. Но вот когда мы вместе с
бабушкой по ее старому календарю Покров-день отметили, когда над полями
закружились белые мухи, у нас вдруг с Буланкой беда стряслась. Причем не на
дорогах стряслась, а прямо в конюшне.
Дело было так. По холодному, совсем еще темному утру, пока бабушка
готовила у растопленной печки завтрак, Нина засветила фонарь, пошла
обихаживать Буланку перед поездкой на почту. Пошла, да тут же влетает
обратно, на ней лица нет.
- Мама! - кричит она бабушке. - Ой, мама! Пойдем, глянь, что у нас с
Буланкой творится!
И мы все трое побежали опять с фонарем в конюшню.
Вбегаем, а Буланка там прижалась в угол, глаза при отблесках фонаря
дикие, огромные. Вся она дрожью дрожит, вся такая взмыленная, мокрая, будто
кто ее гонял дурным скоком целую ночь. У нее даже корм в кормушке не тронут,
так ей, видать, было ужасно.
Ну и, бабушка да я, стоим, таращимся, совсем не знаем что делать. А
Нина все ж мало-помалу, но тоже опасливо, настороженно к Буланке подходит,
гладит по дрожащей шее, сама дрожащим голосом говорит:
- Ну что ты, милая, ну что ты... Успокойся... И какой такой тут
нечистый тебя, бедную, перепугал?
И лишь она так сказала, безо всякого умысла, от расстройства так
сказала, а бабушка и объявляет:
- Во-от! Это ОН и напроказил!
- Кто "он"? - не поняла Нина.
- Тот, кого ты вспомянула сама... Нечистик! Домовик! На третью ночь
после Покрова-дня всякая нежить вокруг деревни по всем дорогам бесится, а у
нас вот озорует, вселился ОН. Нам теперь не управиться с ним! Теперь только
и надежды, что на дядю Мишу... По дядю Мишу, Левка, беги!
Нина чуть ли не плачет:
- Не выдумывай, мама! Откуда взяться нечистикам в нынешнее-то время?
Буланке, возможно, с кормом что-то попало, я испробую ее водой отпоить.
Нина кинулась в избу, вернулась с полным ведром воды; и Буланка в самом
деле принялась тянуть воду из ведра такими шумными, такими длинными,
поспешными глотками, будто внутри у нее пожар.
Но бабушка все равно пихает меня в затылок:
- Беги, беги по дядю Мишу!
Я побежал, а на улице светать стало. Дядя Миша стоит у себя на крыльце,
кормит из чугунка собаку Найду.
Найда - из сибирских лаек. Она остроуха, крупна, немного похожа всем
складом своим на волка, но - дружелюбна. В иное время я бы к ней подсел,
погладил, но сейчас не до того. Я бросаюсь к хозяину:
- Ох! Ах! У нас - нечистик! У нас в конюшне домовик!
И взахлеб рассказываю про нашу беду.
Дядя Миша меня не перебивает, слушает, лишь отчего-то все как бы с
недоверием жмет плечами. Но когда Найда вылизала чугунок дочиста, он ей
свистнул: "Идем!", мне тоже сказал: "Идем!", и вот мы у конюшни.
Буланку оттуда Нина уже вывела, привязала к плетушке тарантаса во
дворе. Буланка стоит здесь поспокойнее, почти не вздрагивает, только все