"Лев Кузьмин. Быстрые кони" - читать интересную книгу автора

жутко заржала лошадь.
"Тонем!" - подумал Митя, забарахтался, но голые пальцы хватали не воду,
а холодный, мокрый снег. Он стиснул сочащийся ком, прижал к лицу - в глазах
стало проясняться. Белый свет оставался белым, а вот в трех шагах от Мити, у
самого берега, зиял бурлящий, бурый пролом, и там в ледяном крошеве билась
Зорька.
Вода, перемешанная с торфяной грязью, летела во все стороны, она
достигала Зорьке до середины хомута, выше груди. Зорька старалась подняться
на дыбы, вскинуть передние копыта в шипастых подковах на кромку льда, но
сани с бочкой с берега пихали ее оглоблями вперед, прижимали к ледяной
кромке, и она все никак не могла выпростать ноги из-под этой кромки, лишь
колотилась об нее хомутом, грудью, коленями, обрезГЎлась до крови.
На берегу заполошно толклись Саша с Егорушкой. Они то и дело
принимались тянуть вверх по снеговому склону сани, да силенок у них на это
не хватало. Митя встал на захлестанном грязью льду, и с ужасом увидел, что
лошадь тоже смотрит на него. Метаться она уже перестала, только вздрагивала,
и огромные, от страха косящие глаза ее, как показалось Мите, были в слезах.
И тут Митя заплакал сам, и, шлепая по слякоти, побежал на берег.
- Спятить надо Зорьку, спятить! - захлебываясь от горя, он крикнул Саше
с Егорушкой, зашарил в санях, стал искать вожжи, чтобы спятить Зорьку -
заставить ее саму вытолкнуть вверх тяжелые сани с бочкой.
Но вожжей в санях не было. Они, брошенные в передке без привязи, давно
соскользнули в воду, и Зорька замяла, затоптала их под себя.
Митя повалился лицом на бочку, на руки:
- Ой, что делать-то-о? Ой, беги, Сашка, в интернат к Филатычу-у!
- Что ты! - замотал головой Саша. - Лучше давай сами как-нибудь.
- Не сможем сами, не сможем... Давай беги!
И всегда во всем шустрый Саша тут вдруг замялся. Нести к Филатычу свою
повинную голову, да еще в одиночку, ему стало страшно, и он сказал:
- Пусть Егорушка бежит. Он на ногу легкий, он домчится в два счета.
- Точно! Даже безо всякого счета домчусь! - пискнул Егорушка и,
обрадованный тем, что хоть как-то да может в беде помочь, припустил по
лесной дороге к интернату.
Митя поднял голову, посмотрел вслед Егорушке, вздохнул и побрел на лед.
Темная вода по-прежнему бурлила вокруг лошади. Наверху виднелись только
прядающая ушами Зорькина голова под дугой да широкая мокрая спина со сбитой
на бок упряжной седелкой. Зорька теперь даже и не дрожала, а ее всю било и
трясло. Даже нижняя губа у нее ходила ходуном, обнажая желтые, сильно
стертые зубы.
- Простынет... Захлебнется... - опять всхлипнул Митя. - Давай, Сашка,
хоть как-нибудь ее распряжем, что ли... Может, без саней она и выскочит?
- Может и выскочит, - развел руками Саша, - да как ее распряжешь? Сам
под лед ухнешь.
- Пусть! Пусть ухну... Так мне, дураку, и надо! Пусть я вместе с
Зорькой и пропаду! - перестал плакать Митя и вдруг изо всех сил дрыгнул
ногой, сошвырнул валенок, сошвырнул второй валенок, сбросил пальто и,
медленно переступая по льду в толстых вязаных носках с розовыми дырками на
голых пятках, стал подходить слева, сбоку к лошади.
Саша подобрал пальто Мити, да так с пальто в руках и стоял, растерянно
смотрел, что будет дальше.