"Лев Кузьмин. Быстрые кони" - читать интересную книгу автора

берегу. Егорушка, размахивая длинными рукавами, засеменил рядом. Когда
выбрались к саням, к водовозной бочке и опрокинули ведра над широкой
прорезью, Саша всунул туда голову, посмотрел:
- Едва донышко скрыло... Охо-хо!
- Первый раз наливаешь, что ли? - засмеялся Митя, побежал обратно.
Сходили они так: от берега к проруби, от проруби к берегу, пять раз.
Все уплескались, в промокших валенках стало хлюпать, воды в бочку принесли
десять ведер, а надо было пятьдесят.
Саша опять заглянул в прорезь, опять вздохнул:
- До вечера будем таскать...
Митя отпыхнулся, спросил:
- А что делать?
- Давай подгоним Зорьку к самой проруби, как всегда.
- Что ты! Филатыч не велел!
- "Не велел, не велел!" - недовольным голосом передразнил Саша. -
Филатыч не велел, если лед слабый, а лед - не слабый... Вон сколько раз
ходили с ведрами туда-сюда, а он даже и не шелохнулся.
- Это под нами не шелохнулся, а под лошадью, может, и шелохнется...
- Пустяки! - сказал Саша. - Глянь!
Саша стал изо всех сил подскакивать на ледовой тропе; снег, напитанный
темной влагой, просел под ним, но дальше Саша не проваливался.
- Слышишь? Гудит! Во, какая прочность! Лед здесь, наверное, намерз до
самого дна: тут мелко. Поехали!
- Поехали, - махнул рукой Митя. Ему и самому не хотелось таскать ведра
с водой до позднего вечера.
Но Зорька на лед не пошла. Она остановилась у самой закраины берега,
неудобно налегая на хомут, опустила вниз длинную морду, потянула ноздрями
запах талого снега и резко попятилась.
- Боится... Не пойдет, - сказал Митя, бросил вожжи в передок, в сани.
- А ты ее возьми за уздцы, за уздцы! Она пойдет за тобой! Она тебя
слушается, - посоветовал Саша.
Егорушка тоже поддакнул:
- Она тебя, Митя, всегда слушается. Она за тобой пошагает хоть куда.
И Митя взял Зорьку под уздцы, и, подражая Филатычу, заприговаривал:
- Ну что, Зоренька? Ну что, матушка? Ну что боисся-то? Пойдем,
голубонька моя, пойдем...
И Зорька пошла.
Саша закричал по-американски: "О'кэй!", Егорушка засуетился: "Пошла,
пошла!", а Митя уже перескочил мокрую закраину и, пятясь, отставив свой туго
обтянутый серыми, давным-давно обмалелыми штанцами задок, тянул
нерешительную Зорьку за собою.
Он не давал ей опустить голову, не давал глянуть вниз. И Зорька вдруг
как-то странно, почти по-собачьи, присела, ржанула, и вот через всю мокроту,
через береговую и ледовую спайку мощным прыжком ринулась вперед.
Митя успел увидеть летящую на него лошадиную мускулистую грудь, успел
увидеть край хомута, торец оглобли, но тут его ударило этим шершавым торцом
прямо в лоб, он полетел кубарем, прочертил щекой по зернистому снегу, и в
глазах у Мити потемнело.
Он услышал рядом такой треск, будто весь белый свет начал колоться на
куски и падать вниз, рушиться. Где-то у самых ног страшно зашумела вода,