"Лев Кузьмин. Быстрые кони" - читать интересную книгу автора

тенькали синицы. В голубом прогале неба ласково и призывно кГSркал одинокий
ворон. А еще выше, в самой бездонной синеве, громадились белыми башнями
невесомые, почти неподвижные облака.
- Шарман! - сказал, сидя на бочке и задрав кверху голову, Саша, и это
должно было означать по-французски: "Красота!"
А Егорушка тоже огляделся, потянул носиком сосновый воздух, распахнул
еще шире и так всегда изумленные, в длинных ресницах, ореховые глаза и
сказал:
- Хорошо-то как...
Потом подумал и добавил:
- А у меня завтра день рождения!
Митя, стоя в передке саней и придерживая обеими руками вожжи, сразу
обернулся:
- Сочиняешь, Егорушка? Опять?
Митя хорошо знал за Егорушкой такой грех. Егорушка попал в интернат
совсем маленьким, не помнил, когда у него настоящий день рождения, а
справить этот день ему очень хотелось, и малыш придумывал его себе на каждой
неделе чуть ли не по три раза.
Но теперь Егорушка замотал головой и сказал:
- Нет, не опять... Это я раньше сочинял, а нынче Павла Юрьевна мне
говорила утром сама! Мне знаешь сколько будет? Вот сколь!
Егорушка выпростал из длинных рукавов пальцы, отсчитал шесть и высоко
поднял обе руки.
- Ого! - сказал Саша. - По-английски это будет - сикс. Выходит, тебе
подарок надо...
- Конечно, надо! - радостно согласился Егорушка. - А какой?
- Ну вот, сразу и - "какой"... Потерпи до завтра.
- Потерплю, - ответил сговорчивый Егорушка. - До завтра терпеть
недолго.
А Митя не вытерпел. Он дернул вожжами, взглянул на мерно колыхающуюся
спину лошади, послушал, как она ладно похрупывает подковами по сыроватому,
дорожному снегу, и опять обернулся:
- Хочешь, Егорушка, я тебе дудочку сделаю? Ивовую... На два голоса. Я
это, брат, ловко умею. Вот приедем к ручью, выломаю подходящий прут и дома
вечером сделаю.
- Сделай! - оживился Егорушка, поднес к губам воображаемую дудочку,
задвигал пальцами и заприговаривал: - Тир-ли, тир-ли, тир-ли!
Мальчики засмеялись. А когда подъехали к ручью, то увидели, что за
прошедшие сутки тут кое-что изменилось. Вдоль кромки берега темнела мокрая
снеговая полоса, и, хотя перескочить ее мог даже Егорушка, мальчики, как
наказывал Филатыч, Зорьку туда, на подснежный лед, загонять не стали.
Вприпрыжку с ведрами они помчались к проруби сами, но и там было тоже
сыро, - темная вода в проруби поднялась до самых краев.
- Валенки намочим... - вздохнул Саша.
- Подумаешь! Приедем, высушим. Пусть только Егорушка в лужи не лезет, -
сказал Митя и далеко перегнулся, поддел из проруби ведром красноватую, с
болотным запахом воду.
- Вчера была чистая, а сегодня уже нет, - удивился Егорушка.
- Торфяники оттаивают... - ответил Митя, почерпнул второе ведро.
Он передал его Саше; мальчики, тяжело нагибаясь, потащили ведра к