"Лев Кузьмин. Светлячок на ладошке" - читать интересную книгу автораи вот кого еще принес с Митькинища..." И тут бы в моих руках очутился
настоящий барашек. И я бы этого барашка так прямо перед ними на дорогу на гладенькие копытца и поставил... Вот бы они и сели тут! Вот бы они, как бабкины тятенька с матушкой, и сконфузились, А я бы им барашка и погладить не дал, а снова бы поднял и Оле преподнес: "Держи, Оля. Он твой! А Кланька и Шурка пускай и близко к нему не подходят..."" Я так размечтался, что мне и в самом деле показалось: держу я на руках тепленького, в мягких колечках барашка, и он - брыкается. Я даже на руки поглядел, хотя они, конечно же, были пусты. Но я не растерялся. "Ладно! - подумал я. - Все равно я что-нибудь да разыщу. Ведь торопиться мне теперь не к чему. Чем позже вернусь в деревню, тем даже лучше. Пускай Шурик попереживает, подумает, что ему за меня, наверное, попадет". Я медленно встал, медленно, нога за ногу, побрел вдоль перил. Внизу, по-за серыми торцами бревен, все так же отражался свет луны на черной воде, и там было очень тихо. Настолько тихо, что слышалось, как сыплется на воду легкая пыль сквозь щели моста, и лишь изредка, когда падал Комочек побольше, под мостом взбулькивало. А потом кто-то звонко квакнул, кто-то с берега плюхнулся, по воде побежали светлые круги, и я засмеялся: - Лягушонок! Вот и свидетель, что я был на Митькинище. Да только жаль, свидетелей таких и в деревне полна каждая лужа. Никто из ребят, даже Оля, в лягушонка не поверит. Но за перила моста я все-таки поглядел. А там была самая кромка берега. Там, внизу, по некрутому откосу над ней, то так и ахнул. В путанице травяных листьев горел, не мигал, голубой фонарик. А рядом с ним - еще один, и еще... И я, как был на мосту, как глядел из-под перил, так тут и прянул вниз и, ожегшись о холодную росу голыми коленками, сам, как лягушонок, замер на четвереньках. И спасибо настоящему попрыгунчику-поскакунчику! Огоньки в траве были такими крохотными и запрятались так далеко под мост, что я без лягушонка, без его кваканья ничего бы и не заметил, прошел бы мимо. А он, наверное, тоже сидел здесь, вовсю таращился. Даже из двух-трех фонариков, возможно, собирался устроить себе ужин, потому что были они не чем иным, как лесными жучками-светлячками. Лесными, здешними, в самый раз для меня подходящими! Я мигом представил, как Оля держит горку огоньков на ладошке. Держит, радуется, а вся наша компания толчется вокруг. И все, а главное, конечно, Шурик, жалобно канючат: "Да-ай подержать..." Но Оля отвечает: "Светлячки не мои, спрашивайте у Леньки!" Ну, а я вновь, как пастух Федя, гляжу с усмешкой, разговаривать не очень-то желаю. Обращаюсь я к одной только Оле: "Твои они, Оля, твои - все до единой искорки..." У меня даже сердце заныло от такой невозможно приятной картины. И я уселся на корточки, правою рукой осторожно снял с травинки и опустил в другую, свободную, пригоршню, как в корытце, тихого светлячка. Был он невесомым. К нежно-прозрачному, слабому тельцу его, казалось, и притронуться нельзя - светлячок сразу может исчезнуть, умереть. Но я взял его так бережно, что он не угас. |
|
|