"Лев Кузьмин. Олешин гвоздь" - читать интересную книгу автора

- Да, брат, хорошо. Конечно, хорошо...
Но Олеша думал уже о другом. Он окинул взглядом колесо, уважительно
похлопал по нему ладошкой:
- Сам делал? Один?
И Арсентий вопросу обрадовался, даже засиял весь, быстро заговорил:
- Ты что? Разве один такую махину своротишь? Ни в жисть не своротишь! У
меня друзья. Коллектив, так сказать... Я тут последки доделываю.
И, то ли желая немного похвалиться, то ли желая окончательно убедить
Олешу в будущей замечательной жизни, плотник махнул на колесо рукой, сказал:
- Мельница с водяным колесом - дело невеликое, допотопное. А вот мы
настоящую заводскую турбину получим - тогда, друг ты мой, поглядишь и
ахнешь! Тогда цельный комбинат построим и будем кормить не только себя, а и
всех соседей! Смотри, как фронтовички стараются. Гвардия!
На плотине по-прежнему стучали топорами рабочие, и были они тоже все в
выцветших добела гимнастерках. Дело у них шло так дружно, топоры постукивали
так складно - тюки-тюк! тюки-тюк! - что Олеше захотелось и про себя сказать
что-нибудь хорошее.
- А я вот гвозди собираю, - громко заявил он. - Один уже нашел.
Показать?
- Покажи.
- Вот.
Олеша вынул гвоздь, и на широкой ладони Арсентия тот показался намного
меньше, чем был на самом деле. Но Арсентий железную вещицу внимательно
осмотрел и даже слегка подкинул:
- Отличная штука!
Олеша обрадовался:
- Еще какая отличная! Я, знаешь, кем буду? Я хозяйственным мужиком
буду. Накоплю гвоздей - и буду. Вот.
- Кем? - изумился Арсентий, и в карих глазах у него запрыгали смешливые
искорки. - Кем-кем-кем?
- Мужиком. Хозяйственным, - повторил Олеша, но тут же развел огорченно
руками: - Только тихо гвозди-то копятся. У меня один вот этот и есть. Я,
знаешь, что им дома делаю?
- Что?
- Человечков рисую. На переборке. Они такие смешные, такие веселые,
только что не говорят. Но зато мы с котом разговариваем. Правда! Как мама на
работу уйдет, так мы с ним и разговариваем.
- О чем?
- Обо всем! О солнышке, о траве, о доме, о человечках, о маме. Мы
только про папку с ним не разговариваем. Про папку говорить грустно. Плакать
почему-то хочется...
Улыбка на лице Арсентия погасла. Он тихо накрыл шершавой ладонью голову
мальчика, запрокинул ее легонько и пристально взглянул в Олешины синие
глаза.
- Да, брат... - Потом помолчал и опять сказал: - Да, брат...
И вдруг склонился так близко к мальчику, что Олеша увидел себя в его
темных зрачках, и зашептал быстро-быстро:
- Ты знаешь что? А ведь папка твой, может быть, и вернется. Честное
слово, может, вернется... Это бывает. Это с солдатами очень даже бывает. Вот
и письмо про него пришлют, и уже все навроде бы простятся с ним, а солдат