"Анатолий Кузин "Малый срок" (Воспоминания в форме эссе со свободным сюжетом)" - читать интересную книгу автора

мужицкий глаз (основная часть специалистов были мужики) точно учитывал
густоту трав, вычитал количество кустов на площади, и после дебатов вся
площадь делилась на участки. Одни длиннее, другие короче, но количество и
качество травы на них должно быть равным. После определения длины участков
по долу, все гуськом начинали делать броды по росистой траве. Эти броды
становились границами участков. После споров по определению границ, после
нелегких бродов устраивали жребий.
Мальчишкой я наблюдал за волнениями взрослых людей при определении
границ. Каждый отстаивал справедливость, предпологая, что участок
достанется именно ему. Каждый про себя считал, что какой-то кусок лучше
другого, а жребий решал претензии. После завершения процесса дележа кто-
то чувствовал себя победителем-удачником, а кто-то проигравшим, хотя в
сущности это была игра в копну сена. Однако характеры людей выявлялись
отчетливо, и было жалко смотреть на начальников, кому достались по общему
мнению худшие участки. Амбиция, на мою радость, подавлялась, а усталые и
довольные мужики располагались выпить, закусить и уснуть тут же до
утренней косьбы. Обычно процесс дележа кончался затемно, а с учетом летней
ночи косцам доводилось спать не более пары часов. Потому как земля покоса
доставалась мужику волей случая, была "его" на мгновение и вырастить на
ней он ничего не мог по своей воле, то убрать с нее побольше было делом
престижным перед самим собой, и тут можно было определить бедняка,
середняка и кулака. Бедняк косит абы как, главное скосить и сметать,
середняк старается,как может, и соберет посильно все. Кулак соберет все
дотла и, если сам не может косить, найдет умельцев, которые ему луг
выметут, но не допустит потери. Такие различия в работе были предметом
многих шуток и подначек. Сенкос проходил во время цветения липы. Запах
заваренного липового цвета в сочетании с дымом костра остался в моей
памяти праздником сенокосов и вызывает всегда приятные и успокаивающие
воспоминания.
Позже Хрущев отобрал и коров ,и покосы ,и праздники.
Сенокос - это табор. Если цыгане раньше всю жизнь жили в таборе, то
оседлому русскому человеку побыть в таборе-сенокосе - значит вкусить волю,
раскованность, освобождение от оков обыденности. Забравшись в копну
свежего сена , я любил наблюдать за взрослыми. Мужики, своим чередом,
выпивали после работы и основная тема разговоров, не запретная, война. Кто
где воевал, что видел и за что награды получил. Иные и на сенокосе не
расставались с орденами и медалями. Косит, а они звенят. Должен человек
чувствовать себя утвержденным, важным, нужным, не забытым.
Женщины больше пели после артельного ужина и до сна. Больше всего
меня удивляло и покоряло многоголосое пение. Затянут бабы песню в два, в
три голоса, а при забаве с подголоском и начинают препираться. Куда
тянешь, ты что? Выяснят позиции, и "виноватые" , исправясь, так поведут
свои партии - заслушаешься. Никто из них ни в каких музыкальных школах не
учился, но потребность выразить себя, голосом или словом , была так
естественно в каждой из них заложена от рождения, что ни в какой команде
не нуждается, а выходит сама, другой раз так неожиданно - до смущения. Все
время меня терзало раздвоение: либо слушать лихие рассказы о войне и
подвигах, либо слушать песни вечные и бесконечные. В конце концов, я
слушал песни. Молодые ребята с девчатами хохотали в других копнах, а я с
завистью знал - молод, не дорос.