"Пауль Аугустович Куусберг. В разгаре лета (1 часть трилогии)" - читать интересную книгу автора

сиденье два часа? Его же просто шатает. Только и удалось его уговорить,
чтобы ему сразу же сделали нормальную перевязку. И на том спасибо.
Рассказать ему про Элиаса я не успел.
Жалко отставать он них, но вчетвером мы не уселись бы на мотоцикл.
Ничего не поделаешь, нам с Нийдасом придется искать ночлег, потому что
таллинский поезд уже ушел.
Я предпочел бы взять комнату в гостинице, но Нийдас отвергает мой
совет.
- В теперешнее время самое лучшее держаться поближе к руководящим
центрам, быть, так сказать, в постоянном контакте с ними. Помнишь, о чем
говорили в Вали? Лесные братья уже несколько дней ждали немцев, да и здесь
все настороже.
Тут и в самом деле рассказывают всякое. Своими ушами слышал, как
спрашивали, когда собираются эвакуировать предприятие. Судя по разговору,
один из собеседников служил в исполкоме, а другой не то в банке, не то в
сберегательной кассе. Последний-то и пытался разведать насчет планов
исполкома. А по-моему, там нет никаких оснований для паники. Ребята из
освободившего нас истребительного батальона ходили вчера ночью к латышской
границе ловить бандитов: там пока что ни слуху ни духу о гитлеровцах. По
сведениям Информбюро, во многих местах идут ожесточенные бои.
Отступать с боями - это не позор, а необходимость, ужасная, конечно,
но все-таки понятная. Но сдавать города без боя... Надеюсь, что хотя бы
Валгу мы не сдадим так запросто.
Что же до нашего ночлега, то Нийдасу удается поставить на своем. Я не
особенно с ним спорил. В конце концов, какая разница, где вздремнуть: в
гостинице или еще где-нибудь.
Нийдас добивается того, что нас пускают на ночь в горком, в кабинет
инструкторов с диваном. Мы перетаскиваем из соседнего кабинета еще и софу со
спинкой, так что каждый получает по шикарной постели. Но увы, нам не мешало
бы найти себе ночлег потише.
Тут и в полночь оживленно, как днем. Непрерывно звонят телефоны,
хлопают двери, коридор гудит все время от шагов, из-за стены доносится
говор, переходящий порой в громкий спор. Время от времени заглядывают и к
нам: ищут работников горкома, которых мы и знать не знаем. Спим мы
беспокойно, я без конца просыпаюсь. Слишком много было пережито за последние
дни, слишком сильно внутреннее напряжение, чтобы спать без просыпу, а тут
еще все эти голоса за стенками. Да и вообще-то я всегда плохо засыпаю, если
слишком уж устаю.
Нийдас раза два встает и выходит. Таким стал нервным. До того как лечь,
он все ругался, что здесь то же самое, что в Таллине: никто не знает, как
далеко немцы. С людьми он сходится мигом и ухитрился поговорить даже с
первым секретарем горкома. Потом разводил руками: "Партийный руководитель
обязан же знать положение вещей хотя бы в пределах своего уезда, но выходит,
что мы знаем больше". Что он хотел этим сказать, я так и не понял. И какими
делами он занимался ночью, он мне не сказал, а сам я не спрашиваю. Пускай
делает что хочет. Может, ему просто не спалось, и он выходил в коридор
покурить.
На другой день нам сообщают, что мы зачислены в состав Пярнуского
истребительного батальона, так что наша поездка в Таллин отпадает. Даже мне
обидно, что нас разлучают со своими ребятами, но Нийдас просто в ярости.