"Пауль Аугустович Куусберг. В разгаре лета (1 часть трилогии)" - читать интересную книгу автора

безопасности и милиции. Рано утром я выезжаю навстречу немецким войскам, а
вечером, если бог благословит мою поездку, у нас будет абсолютная ясность
относительно положения.
Элиас с трудом поднялся. И, уставившись в упор на пастора, спросил:
- Значит... отец небесный... благословляет кровопролитие? Значит,
аресты женщин с детьми - это и есть защита родины?
Он еле стоял на ногах. Пастор посоветовал:
- Уведите господина инженера отдохнуть.
Элиасу захотелось сказать пастору что-нибудь очень оскорбительное, но
он едва ворочал языком.
Через какую-то проходную комнатушку, пол в которой качался хуже
корабельной палубы, его куда-то отвели. Там, словно сквозь сон, он увидел
постланную кровать, покачивавшуюся заодно с полом. Элиас споткнулся и
плюхнулся в постель. В последний миг он заметил, что висячая лампа вертелась
вокруг своей оси, но тут же все потонуло в сером тумане.

Лежа на склоне холма под соснами, Элиас приглядывался к местности. Лес,
который тянулся мысом до самого шоссе, в этом месте начинал редеть. Метрах в
двадцати дальше шла равнина, кочковатое пастбище, усеянное одинокими кустами
и деревьями. По ту сторону впадины, шириной в несколько сот метров, опять
начинался лес, на этот раз уже не высокий сосняк, а мелкая чаща. Откуда-то
-- не то из чащи, не то из кустов, не то из придорожных кюветов - в них
иногда стреляли: пули то и дело щелкали по стволам сосен. Их резкие, словно
свист кнута, мгновенно смолкавшие взвизгивания слышались все чаще. Сознание
подсказывало Элиасу, что пули пролетают совсем рядом и что одна из них может
попасть и в него.
Выстрелы, которые звучали в сосняке, подтверждали, что его товарищи не
отлеживаются просто так, а, видимо, отстреливаются тоже. Несколько раз
бухнула рядом винтовка Юло Мяэкопли. Элиас бросил взгляд в его сторону. Юло
напряженно вглядывался вперед, ствол его винтовки не был неподвижен, а без
конца блуждал. То ли у парня дрожали руки, то ли он старался целиться как
можно точнее.
Элиас тоже досылал патроны в ствол и нажимал на спуск. Так вот, никого
не видя и ни в кого не целясь, он расстрелял всю обойму. Просто он считал,
что должен делать то же самое, что и все остальные, должен стрелять, как
стреляют Юло и все те, кто лежит на косогоре. Если он не будет этого делать,
значит, он и впрямь беззащитная овца, безропотно идущая на убой.
Истребительный батальон шутить не собирается, потому что то, что произошло
вчера утром и происходит сейчас, это уже не пустая похвальба и не угрозы, а
вооруженное сопротивление. И если до вчерашнего утра он мог думать, что не
знает за собой никакой вины, то теперь он для коммунистов - враг,
отъявленный враг. Нет, выбора больше не осталось, он должен стрелять, хочет
он этого или не хочет.
Треск выстрелов становился все чаще. Элиасу показалось, что противники
подобрались ближе. Раза два он заметил людей, выраставших словно бы из-под
земли и перебегавших вперед бросками. Слева атаковавшие подобрались вдоль
кустов уже совсем близко.
Элиас огляделся и заметил, что один из его спутников отполз назад, в
глубь леса. Потом он заметил, как еще один вскочил и побежал. Да и его
самого охватило вдруг возбуждение, граничащее со страхом. Не разумнее ли