"Пауль Аугустович Куусберг. В разгаре лета (1 часть трилогии)" - читать интересную книгу автора

с пронзительной ясностью вспомнил свою работу, Ирью и все то, что он оставил
в Таллине. Вспомнил и свои прежние мысли и убеждения. И когда Соокаска, еле
державшегося на ногах, уволокли в волостной амбар, он почувствовал себя
предателем, отрекшимся от всего того, что еще месяц назад он сам считал
справедливым. Сколько бы он себя ни оправдывал, горечь в душе не
рассасывалась.
В полночь, уже основательно напившись, Элиас заметил, что рядом с ним
очутился какой-то хорошо одетый господин с длинными холеными пальцами. В
первый миг ему бросились в глаза именно руки: до чего ж они были не похожи
на крестьянские - на мужские, грубые и обветренные, да и на женские,
бесформенные, как лепешки. Лишь немного погодя до его сознания дошел
монотонный голос этого господина.
- Если бы мы осенью тридцать девятого года отказались от пакта о
взаимопомощи, - говорил этот господин с холеными пальцами, --' это
равнялось бы добровольному и бессмысленному самоубийству эстонского народа.
Разве президент с легким сердцем подписал этот пакт? Разумеется, нет. Но
какое тогда было международное положение? Мы были изолированы от западного
мира. А сейчас в истории эстонского народа открывается новая страница. Так
выпьем же за нее, милые мои друзья.
Элиас уставился на соседа и сказал:
- У меня в голове полная каша. Я больше не понимаю... совсем ничего не
понимаю. Все вы... ждете немцев, будто мессию. Думаете, Гитлер оставит нам
сине-черно-белое знамя? Ведь немец... это барон. Эстонский крестьянин
навсегда останется для него... мужиком... батраком... рабом.
Он до дна осушил свой стакан и мрачно уставился перед собой.
Белые длинные пальцы игриво подбрасывали хрустальную пробку графина:
- Но у нас же нет выбора, дорогой господин инженер. Мы надеялись и на
англичан, и на американцев, но с горечью вынуждены признать, что в своих
политических сделках англосаксы использовали нас лишь как разменную монету.
Единственное государство, на помощь которого можно надеяться, это Германия.
Изысканно одетый господин положил хрустальную пробку на стол.
Элиас по-прежнему тупо смотрел перед собой. А сосед продолжал:
- Политическое состояние нашей страны стало необычайно сложным. С
одной стороны - Россия, с другой - Германия. Сейчас к нашей стране
подходят немецкие войска. Мы не можем предвидеть всех последствий. Но я
рассчитываю на самое главное, я верю в это, я надеюсь. А именно на то, что
немцы избавят нашу родину от Советов. Вот почему я восхваляю господа бога и
молю у него благословения немецкому оружию.
Дебелая раскрасневшаяся женщина спросила с другого конца стола:
- Господин пастор, а немцы уже близко? Пастор ответил:
- Они подходят к границе Эстонии, дорогая моя госпожа Халликорн.
- Ах, все еще подходят! Обещали же, что вечером они уже будут здесь.
Боже мой, что с нами будет, если они не явятся и завтра?
- Не бойтесь, этот маленький клочок свободной Эстонии мы сумеем
защитить, - пообещал констебль Аоранд. - Пожертвуем своей жизнью хотя бы
ради вас.
Юло, сидевший до этого молча, с неожиданной запальчивостью брякнул:
- Обмануло нас финское радио.
- Нет никаких поводов для отчаяния, милые мои друзья, - успокоил всех
пастор. - Отступление красных войск основательно подорвало работу органов