"Пауль Аугустович Куусберг. В разгаре лета (1 часть трилогии)" - читать интересную книгу автора

как-нибудь перебьемся прежним манером, но осенью придется нам с Хелене
решать, как быть дальше.
- Если я опять за прилавок стану, хуже нам не будет, - сказала
Хелене.
- Оно, пожалуй, верно, - согласился Роланд. --ж Знать бы наперед, что
все вверх дном перевернется, разве я ухлопал бы свои денежки на покупку
земли!
Эндель Элиас чувствовал, что и. из-под его ног ухо-диг почва.
В первую ночь, проведенную в доме сестры после безоглядного бегства из
Таллина, Энделю Элиасу сгоряча показалось, что его приезд сюда - чудовищная
глупость. Долго ли проиграешь в прятки? Ну неделю, ну две, ну хотя бы месяц,
а дальше что? Надо же будет что-то предпринимать. Никто, конечно, не даст
гарантии, что он и через месяц сумеет остаться на свободе. Если его и впрямь
захотят арестовать, так завтра же или послезавтра сюда явится милиция. Будь
у него чуть больше хитрости, он не стал бы прятаться на сеновале у родичей.
Но другого убежища у него не было.
Может, было бы все-таки правильнее остаться в Таллине и по-прежнему
ходить на работу? Вдруг все это впрямь оказалось недоразумением? И на другой
день за ним уже не пришли бы? Уж коли была бы настоящая слежка, то возле его
дома еще раньше дежурили бы люди и он сейчас не нежился бы на сеновале, а
лежал бы в теплушке на нарах.
"Эх, голубчик! - возразил сам себе Элиас-- Да они попросту не успели.
И всех, кого не удалось взять сразу, вылавливают теперь поодиночке".
И все-таки это было ребячеством - бежать с работы. Даже если никакого
недоразумения не было, так в десять раз почетнее пойти навстречу своей
судьбе, подняв голову. Руутхольм был прав, когда посоветовал ему спокойно
работать дальше.
По мнению Элиаса, директор был прямым челове-ком. Не похоже, чтобы в
разговоре со своим инженером у него были какие-то задние мысли. Ведь если он
хотел содействовать аресту Элиаса, ему достаточно было по-звонить по
телефону и сообщить, куда следует, что, дескать, разыскиваемый вами Эндель
Элиас находится сейчас там-то и там-то, приходите, мол, и забирайте. А вот
что теперь думает Руутхольм, да и все остальные?
Элиасу стало не по себе, едва он задал себе этот вопрос-. "Они мне
доверяли, а как я поступил? Значит, они имеют право считать меня предателем?
Бежав, я сам признал себя виновным".
Элиас попытался обуздать разбегавшиеся мысли. С трудом, но ему все же
удалось подчинить их своей воле, он попытался уяснить себе, за что его
причислили к врагам советской власти.
Элиас начал свои рассуждения с того же, что и Руутхольм.
"Кем я был до переворота? Инженером. Впрочем, нет, не простым
инженером, а инженером министерства дорог. Иными словами, чиновником
буржуазного государственного аппарата. Вот это могло уже многим по-казаться
подозрительным. Ведь не все люди смотрят на вещи глазами Руутхольма,
уверявшего, что будто никто не станет смотреть на меня косо из-за службы в
министерстве в должности инженера. Прислужник буржуазии - вот как обо мне
втихомолку говорили. И вполне логично, что новая власть решила Отделаться от
прислужника старого строя, так сказать, от приспешника буржуазии".
И все же Элиасу показались наивными такого рода рассуждения. Ведь если
бы к нему относились как к приспешнику буржуазии, так не назначили бы его