"Пауль Аугустович Куусберг. В разгаре лета (1 часть трилогии)" - читать интересную книгу автора

что Роланд, при всей его любезности, довольно равнодушен к людям. Но в конце
концов, не так уж хорошо он знал зятя. Встречались-то очи раза три-четыре,
так быстро в человеке не разберешься. Разве что в наивном существе или в
простофиле, но Роланда, с его умением мгновенно ко всему подладиться, не
отнесешь к их числу.
Хелене вышла замуж за Роланда четыре года назад. Кончив коммерческую
гимназию, Хелене с год бегала по таллинским конторам и торговым домам, а
потом устроилась практиканткой здесь, в Вали, в магазине потребительского
общества. И то слава богу. Полгода прослужила ученицей, пока не перевели в
продавцы.Заведую-щий лавкой, купивший себе двумя годами раньше хутор, и стал
ее мужем. Приобретя хутор, Роланд не отказался от заведования кооперативом.
Засевали его поля и собирали урожай нанятые для этого люди. Хелене же
превратилась в хуторянку - нельзя ведь бросать хозяйство только на чужих,
как уверял Роланд.
- И у меня своя забота, - жаловался он Элиасу. - Прямо крест. После
покупки я этому хутору как ребенок радовался. Родители на помещика работали,
вот я и мечтал всю жизнь о своей земле. Не об арендованном клочке, нет, о
настоящем хуторе с двумя-тремя лошадьми, с десятком коров, с хлебами по
грудь. Нас, братьев и сестер, было шестеро, и все рассеялись по республике:
кто очутился в городе, кто на сланцах, кто в поселке, - словом, каждый
норовил удрать из деревни. Я бы тоже сумел устроиться, если не в Таллине,
так хотя бы в Пярну или в Мыйзакюле. Но булыжные мостовые и фабричный дым не
прельщают меня. Десять лет я экономил на всем, как последний сквалыга,
копил, откладывал, пока наконец не сумел приобрести участок в тридцать два
гектара. Купил его. Сам видишь, недвижимость приличная, камень с полей
убран, всюду осушительные канавы, сено на славу. Тут бы вроде и радоваться,
так нет: забот только прибавилось. Батраков больше нанимать нельзя, а сам я
много ли могу успеть в утренние часы. Хелене к полевым работам и к скоту
непривычная. Да и не для того я женился на твоей сестре, чтобы в батрачку ее
превращать. Я хоть и по медвежьим углам жил, однако тоже кое-что слыхал про
грустную судьбу Крыыт1. Такая уж, видно, человеческая судьба - всю жизнь с
бедой маяться.
* Женский образ в романе А. Таммсааре "Правда в справедливость".

Элиас не нашелся что ответить. Слишком он был сам выбит из колеи, чтобы
давать кому-то советы. Раньше он попросту рассмеялся бы зятю в лицо: или
отступись, мол, от земли, или откажись от должности заведующего - никто не
служит двум господам сразу. У него и сейчас промелькнул в голове этот довод,
но он не высказывал его вслух.
- Ты можешь мне, конечно, сказать: откажись, дескать, от магазина, --
продолжал Роланд, словно бы угадавший мысли Элиаса. - Но сделать это сразу
я никак не мог: по уши в долгах барахтался. А теперь... теперь я просто
качаюсь, как колос на ветру. Уж очень, брат, жизнь изменилась: что считалось
прежде хорошим, теперь, выходит, ни к черту не годится. Собственная земля,
она ведь еще год назад была фундаментом всей жизни, а теперь из-под ног
уходит. Я не контра какая-нибудь, но остаться человеком без корней тоже не
хочу. А тут национализировали все фабрики, все доходные дома и магазины и
объявили землю всенародным достоянием. От моих полей ни гектара, правда, не
отрезали, но я-то ведь вижу, как обходятся с другими, и уже не чувствую под
собой прочной опоры. Вот от этих забот и болит сердце. Одно лето еще