"Пауль Аугустович Куусберг. В разгаре лета (1 часть трилогии)" - читать интересную книгу автора

переламываю его пополам. Обломок палки с сине-черно-белым полотнищем швыряю
с крыльца на землю.
В тот же миг кто-то рявкает:
- Руки вверх, красное отродье! Мгновенно оборачиваюсь.
На меня и на моих товарищей нацелено пять-шесть винтовочных стволов.
Деваться некуда. Лишь немного погодя я с болью соображаю, что мне бы не
следовало оборачиваться: надо было молнией прыгнуть за угол. Начался бы
переполох, я и сам улизнул бы и отвлек бы внимание от товарищей. А теперь
вместо этого стою, подняв руки, и злобно пялюсь на тех, кто так перехитрил
нас.
Стоять перед нацеленными на тебя винтовками неприятно. Мысли
разбегаются. Все твое существо превращается как бы в один нетерпеливый
вопрос: что дальше? Слышишь каждый шорох, взгляд пригвожден к рукам,
сжимающим смертоносное оружие.
Ко мне подходят" двое. Здоровенный широкоплечий мужчина с суровым лицом
и еще один - постарше, помельче и покруглее, с острыми глазками. Второй
безоружен, у первого вместо винтовки какое-то незнакомое мне оружие, похожее
на большой пистолет, с длинной патронной обоймой.
Тот, что поменьше, орет:
- Подними!
Лишь после второго окрика: "Подними! Флаг подними!"-- я понимаю, что
приказание обращено ко мне.
Гляжу на крикуна.
Он пытается устрашить меня своим разъяренным взглядом.
Взгляд мой перебегает с него на Руутхольма и лейтенанта. Оба стоят в
той же позе, что и я, с поднятыми кверху руками. Глаза у Руутхольма очень
серьезные, но в них - никакого страха, и я от этого смелею. Лейтенант
напряженно следит за движениями раскричавшегося мужика.
- Ты! Щенок! Повесь флаг туда, откуда сорвал! - орет тот.
От всего его существа исходит такое остервенение, что я чувствую - еще
немного, и он мне врежет.
Верзила с незнакомым мне оружием не произнес до сих пор ни слова. Но
тут и он рявкает:
- Делай, что велят!
У этого типа сочный баритон. Странно. Но я обращаю внимание именно на
тембр его голоса. По-прежнему не двигаюсь.
- А может, он не эстонец? - Это сказано кем-то из тех, кто стоит в
сторонке. Но другой, рядом, насмешливо возражает:
- Эстонец. Просто сдрейфил парнишка. Тресни его, Ааду!
Ааду треснул. К счастью, Ааду - это как раз тот, пожилой, с которого я
не спускаю глаз, и я успеваю отбить удар.
Все начинают угрожающе орать на меня. Вижу перед собой злобные рожи и
прыгающие вверх-вниз винтовочные дула. Слышу, как они подуськивают друг
друга, и понимаю только одно: флага я не подниму и бить себя не дам.
Всеобщий гвалт перекрывает чей-то густой бас:
- Влепите ему свинца!
Кольцо вокруг меня расступается, и мое ухо улавливает лязг затвора. Но,
может, никто и не досылал пули в ствол, наверняка их винтовки и так были в
боевой готовности, просто воображение мое разыгралось из-за нервного
перенапряжения. И вдруг все затихает, и это настолько зловеще, что я кидаю