"Генри Каттнер, Кэтрин Л.Мур. Планета - шахматная доска. Пер. - Н.Гузнинов." - читать интересную книгу автора

Никто его здесь не знал, и он испытывал глубокое смирение, вытекающее
из факта, что можно вот так просто идти по Дорогам Нижнего Денвера среди
людей, не подозревающих, мимо кого проходят. Дороги, забитые военными, и
никто даже не взглянул на маленькую, невзрачную фигуру, шагавшую
центральным трактом. Это было второе испытание, более трудное, пожалуй,
чем первое. Уничтожение символов собственного прошлого прошло опасно
легко, породив искушение, ибо теперь он знал, что все вещи - просто
иллюзия, и знал, насколько легко было бы проткнуть мыльный пузырь
Вселенной.
Умереть он не мог, потому что его мысли продолжали бы жить дальше. В
начале было Слово и в конце тоже будет Слово.
Ему хотелось домой, но сначала он должен был пройти это испытание, а
ближайшим подземным городом оказался Нижний Денвер. Документы открыли ему
доступ внутрь. Он предъявил их так, словно был обычным человеком, и в
своем смирении решил стараться и дальше выглядеть таковым. Только его
мысли, мысли Бога, будут сиять между звездами - иллюзорными звездами в
иллюзорной Вселенной, которую он мог бы уничтожить...
Это было испытание. Никогда больше он не должен пользоваться своей
мощью. Как же часто тот, второй Бог, должен был испытывать желание
уничтожить Вселенную, которую сам сотворил! Однако он удерживался от
этого, значит, должен удерживаться и доктор Эмиль Пастор.
Он по-прежнему будет называть себя доктором Эмилем Пастором, это
входит в программу воспитания смирения. Он никогда не умрет. Умереть может
его тело, но разум - никогда.
Все эти военные на Дорогах - насколько благодарны были бы они ему,
зная, что существуют лишь благодаря милосердию доктора Эмиля Пастора. Ну
что ж, они этого так никогда и не узнают. Гордыня была ловушкой, он вовсе
не хотел оказаться на алтаре.
Таким алтарем, оттеняющим славу доктора Эмиля Пастора, был небосвод.
Муравей выполз из щели и направился к Дороге. Пастор проводил его
взглядом, до его убежища. Даже такой муравей...
Сколько он уже находится здесь? Наверняка, долго. Он прошел испытание
смирением; ничто не заставило его открыться военным из Нижнего Денвера, и
сейчас он больше всего хотел оказаться дома. Пастор надеялся, что жена не
заметит перемены.. Она должна по-прежнему думать, что он - ее дорогой
Эмиль, и дети никогда не должны догадаться, что он уже не их Па, а кто-то
совершенно другой. Он сможет сыграть эту Роль. Внезапно он почувствовал
прилив нежности к ним, хотя и знал, что все они только видения.
Они могли бы исчезнуть... если бы он этого захотел. И потому он
никогда не должен этого хотеть. Он будет милосердным богом. Пастор верил в
принцип самоопределения, вмешательство было ему противно.
Прошло уже достаточно много времени. Он поднялся на Дорогу, которая
повезла его к одной из станций пневмовагонов. Заняв место в вагончике, он
взялся за поручень - ускорение плохо действовало на его желудок - и
откинулся назад, ожидая, когда пройдет дурнота.
Все, прошла. Спустя пятнадцать минут он вышел у Ворот, где стояла
наготове группа мужчин в форме. Увидев его, они среагировали едва заметным
возбуждением. Впрочем они были слишком хорошо вышколены, и ни одна рука не
потянулась к пистолету.