"Олег Курылев. Руна смерти " - читать интересную книгу автора

которой находилась небольшая железная лесенка, спихнули всех четверых. При
этом лишь один из них как-то прореагировал на свое падение вниз, пытаясь
упираться руками. Остальные скатились, как безжизненные кули.
Через несколько часов о распоряжении Лиммера стало известно всему
персоналу охраны. Возникли споры: выживет кто-нибудь в этом холодном
каменном мешке без воды, с переломанными ребрами и отбитыми внутренностями
или нет. Кто-то предложил делать ставки. Идею быстро развили и решили
устроить нечто вроде тотализатора. Нашли большие листы бумаги (желающих
принять участие было достаточно), притащили какого-то еврея с карандашами и
красками и заставили его нарисовать таблицу. Она представляла собой пять
колонок - по числу возможных вариантов исхода. Первая колонка отводилась под
тот случай, когда никто не выбирается наружу. Вторая - выползает один,
третья - двое и т.д. Количество строк в таблице определялось числом
принявших участие. Каждый желающий записывал слева свою фамилию, точнее,
сообщал ее еврею, и тот аккуратным почерком производил запись. Затем
проводилась горизонтальная черта, и в одной из пяти образовавшихся клеток
игрок вписывал сумму, которую он ставил на данный вариант. В подавляющем
большинстве были заполнены клетки первой колонки. Но нашлись и такие, в
основном из тех, кто не видел физического состояния несчастных, кто поставил
на вариант номер два - остается жив и самостоятельно выбирается один из
беглецов. Некоторые даже (таких были единицы) поставили на двоих, для
большего интереса и придания остроты игре. Две правые колонки остались
пустыми. Многие ставили сразу на два или три варианта. В общем, всё как в
настоящем тотализаторе.
Ротманны, смена которых начиналась на следующее утро, узнали об этой
затее позже. Они не были сторонниками подобных развлечений, но всё же
поставили по пять марок на то, что один всё-таки выберется. Просто за
компанию.
Ровно через неделю все свободные и даже многие из тех, кто был
выходным, собрались у ржавой железной двери карцера номер шесть. Замок для
большей надежности еще пять дней назад был опутан проволокой и опломбирован.
Опасались, что кто-нибудь из оптимистов тайком поможет умирающим. Проволоку
и замок сняли и дверь со скрипом отворили наружу.
Началось нечто омерзительное. Толпа штурмовиков в черных шинелях
гоготала и улюлюкала. Задние подпрыгивали, стараясь заглянуть через плечи
передних. Но скоро те, кто сделал ставку на одного или двух живых,
потребовали тишины и стали светить в яму фонариками. Они призывали лежащих
внизу выходить, обещая им воду, еду и теплый лазарет. Эти обещания
перемежались с угрозами расправы. Кто-то даже несколько раз выстрелил
внутрь, в противоположную стену.
Вдруг впередистоящие отпрянули. Задние тоже смолкли и отодвинулись на
некоторое расстояние. Внизу кто-то явно зашевелился и застонал. У него по
условиям, разработанным устроителями тотализатора, было не более пятнадцати
минут на то, чтобы самостоятельно выбраться наружу. Иначе - смерть.
Все были настолько увлечены, что в порыве азарта не заметили появления
лагерфюрера. Лиммер, зная о тотализаторе, тоже пришел. Он был, как всегда,
без шинели, в коричневой куртке-рубахе от австрийской тропической униформы,
с неизменными хлыстом и фляжкой. Казалось, никакой холод его не пробирал.
Слева на толстом животе был привинчен Железный крест первого класса в
уменьшенном исполнении (мода имперских времен), отчего торс лагерфюрера