"Андрей Кураев. Уроки сектоведения, часть 2 " - читать интересную книгу автора

* Сушков Б. Когда мы реабилитируем Льва Толстого? // Евангелие Толстого.
Избранные религиозно-философские произведения Л. Н. Толстого. М., 1992, с.
4.

Кстати, именно в это Л. Толстой и верил. Он истово верил в обрядоверие
Православной Церкви. Он глубоко верил в то, что Православная Церковь
выродилась в обрядоверие. Сами же христиане верят не в обрядоверие. Они
верят в благодатность обрядов; в обрядоверие же верят только журналисты (они
верят в то, что Русская Церковь поражена этой болезнью)*.
______________
* "Так называемое обрядоверие, рабство обряду и букве, это - миф, выдумка.
Предки наши держались за обряд крепко, но потому, что чувствовали его
большую, неизмеримую цену. Поднят вопрос: "двоить или троить аллилуйю". Наши
предки идут на Восток за справками. Какими? Только узнать: сугубить или
трегубить аллилуйю? Нет, чтобы узнать "тайну божественной аллилуйи", т.е.
смысл возглашения, скрытую в повторении возгласа (двукратном или
трехкратном) мысль. Какое же тут обрядоверие? Обряды для наших предков -
наглядная запись догматической истины. Можно бояться, что с повреждением
обряда пошатнется, может повредиться одетая этой святой оболочкой истина
веры", - пишет старообрядческий еп. Михаил Семенов (Цит. по: А.А. На пути к
"разгадке" староообрядчества. Опыт А. В. Карташева // Церковь. М., 1992, №2,
с. 22).

В самой же Православной Церкви времен Льва Толстого были не только
нелюбезные ему "попы-требоисправители". В ней были старцы, были миссионеры,
были свои мыслители. Не на обрядной же почве разошелся Лев Толстой с
Владимиром Соловьевым - а именно на философской (и как разошелся: в
последней книге Соловьева Толстой предстает как прямой делатель Антихристова
дела!). И В. Кожевников ушел из толстовства в Церковь не потому, что
храмовые обряды понравились ему больше кружковых чаепитий, а потому что
философия Толстого оказалась слишком пресной и мелководной по сравнению с
глубинами христианской мысли. Булгаков, Бердяев, Франк, Струве пришли из
материализма в православную Церковь не потому, что не были знакомы с
толстовством и не потому, что затосковали по "обряду". Они искали философию,
которая могла бы объяснить человека лучше, полнее, чем марксизм иил
толстовство. И нашли эту философию в Евангелии и в церковной традиции.
Различие теософии и христианства в области философии - это различие
пантеизма и монотеизма. Обе традиции имеют за собой многие века и даже
тысячелетия, много ярких имен (достаточно вспомнить полемику, которую
вишнуиты, шиваиты, вайшнавы воспевающие личную любовь личного Бога, вели с
безличностно-пантеистическим пониманием Божества).
Теософия при всей своей декларируемой терпимости, на деле не признает
за религиозными традициями права на разно-мыслие. Разно-обрядность - да. Но
не разно-мыслие. И это означает, что теософы просто не готовы к ведению
серьезного диалога с религиями.
Диалог предполагает признание того, что мы разные, признание за
собеседником права быть другим, чем я. Диалог интересен тогда, когда в
собеседнике я вижу не собственное отражение, а что-то иное. И обратно: я
интересен собеседнику, если говорю нечто пережитое, собственное, а не
поддакиваю его тезисам. Русский богослов, живущий во Франции, Н. В. Лосский