"Андрей Кураев. Оккультизм в православии " - читать интересную книгу автора

уровне национального характера. Быть иным и ощущать свою инаковость и
подчеркивать, культивировать ее одна из характерных черт еврейского
мироощущения (точнее, самоощущения), и в отце Александре она присутствовала
вполне. Причем проявлялась она очень ярко - вплоть до непристойно-расистских
заявлений типа того, которое он сделал по поводу знаменитого письма
Эшлимана: "Если уж обязательно нужно было выступить с каким-то заявлением,
то надо было выступать при Хрущеве - после Хрущева это было уже ненужно.
Если включаться в борьбу, то здесь скорее должны были действовать какие-то
подставные лица. В каком смысле "подставные" - не фиктивные, а лица, которые
ни на что другое не годились бы. Если бы подписал письмо не священник
Эшлиман (фамилия его мало украсила письмо), а некто Иванов, который бы
просто соглашался с содержанием письма, то пускай бы эти люди и несли за это
ответственность. Их бы не посадили за это письмо, они бы имели значительные
неприятности - пускай бы даже это были священники. Но такой человек, как
Эшлиман, который столько бы мог сделать для Церкви, был выбит из седла"*.
Ивановых не страшно подставить и сломать им судьбу, Эшлиманы - люди более
нужные...
______________
* Мень А. Воспоминания // Континент. - М., 1996, №88, с. 292. Кстати,
еще один мемуар на темы церковного диссидентства: "Когда однажды при Мене
отрицательно отозвались о Якунине, Мень строго ответил: "У отца Глеба
харизма обличителя. И в этом ему следует всячески содействовать и помогать".
Другой раз о. Александр шутил: "Отец Глеб - это наша армия. А я -
партизанское движение. Отец Глеб шел в бой с поднятым забралом, я воюю с
опущенным. И то и другое необходимо"" (А. Бессмертный Анзимиров. Пастырь
Сергиева края // И было утро. - М., 1992, с. 333)

Национальная ли склонность к диссидентству тому причиной, или нечто
иное - но, во всяком случае, отношение отца Александра к католичеству,
понимаемому как нечто более современное, западно-цивилизованное и
демократичное, нежели Православие, было очевидно пристрастным. Каждый раз,
когда в своих беседах и лекциях он касался расхождений между Православием и
католичеством, он неизменно поддерживал католиков. Так, в его беседах на
"Символ веры" утверждается, что единство Церкви было разорвано византийскими
императорами: папы, защищая от них независимость своих епархий, прервали
отношения с Константинополем*. В эту красивую схему никак, правда, не
вписать многовековое давление константинопольских императоров на восточных
патриархов, имевшее своей целью подчинение Восточной Церкви римским папам в
период униональных предприятий. Письмом архиепископа Льва Охридского, с
которого возобновилась греко-римская полемика, "был недоволен и византийский
император Константин Мономах, итальянская политика которого требовала
дружественных сношений с папским престолом; Константин Мономах отправил Льву
IX письмо с сожалением о случившемся и с просьбой к папе прислать легатов
для улаживания конфликта"**. С тех пор и до падения Византии (то есть с
конца XI до середины XV вв.)*** отец Александр Шмеман насчитывает 28 попыток
византийских императоров навязать Церкви подчинение римским папам. Не
примирить утверждение отца А. Меня об императорах, якобы провоцировавших
церковный конфликт, и с тем обстоятельством, что те два константинопольских
патриарха, в правление которых произошло отчуждение Запада от Православной
Церкви, - святитель Фотий и Михаил Керулларий - были как раз сильными