"Андрей Кураев. Раннее христианство и переселение душ" - читать интересную книгу автора

Сыну и Духу - лишь из чисто инженерных соображений (чтобы было, кого
посылать в мир) - значит недостойно думать о Боге и о любви. Более
апофатическое богословие приходит к мысли, что Бог не существенным образом
есть Творец, что Он есть любовь в самой Троичности. Ему есть, Кого любить
вне времени и вне творения. Любовь Отца, Сына и Духа самодостаточна. И
потому нет оснований считать, будто именно потребность в любви подвигла Бога
создать мир. Равно как и нет оснований считать, что единичность нашего мира
ограничивает Любовь Бога.
Для более последовательного философского мышления открывается, что у
Бога все же нет и не может быть необходимой связи с миром. Бог не обязан
творить относительный мир. Он ничем не понуждается к акту творчества. Нет
такой необходимости, которая тяготела бы над Абсолютом и диктовала бы ему те
или иные действия. Поэтому для cв. Василия один из смыслов библейского
повествования о том, что небо и землю Бог сотворил "в начале", состоит в
указании на то, что лишь в незначительной степени Бог есть Творец, лишь
несущественным (для Него) образом: "в показание, что сотворенное есть самая
малая часть Зиждителева могущества" (Беседы на Шестоднев, 1). Бог остался бы
Богом, если бы не стал Творцом. Предположение Оригена о том, что Богу для
того, чтобы именоваться Богом, то есть Владыкой и Творцом, надо всегда иметь
тварь под Своей творящей и правящей десницей, оказывается нарушением основ
мистико-апофатического богословия, поскольку оно является попыткой
конкретно-положительного определения Божества.
Так что я никак не могу понять, в чем видит глубокую логичность
оригеновской системы известный советский философ М. Б. Туровский, который
зачем-то начал писать о патристике. По его мнению, "Ориген-диалектик мыслил
последовательно. Он не остановился перед признанием того, что если Бог
создает миры из ничего, такое творение есть непрерывность. Другими словами,
творение Богом мира извечно, а миров бесконечное множество. Церковь затем
отвергла этот логичный тезис Оригена" [201]. Ни малейшей логики здесь как
раз нет. Если творение мира Богом из ничего есть чудо, есть акт чистейшего
волюнтаризма, есть ничем не обусловленное действие воли, то из этого
следует, что эта воля совсем не обязана проявлять себя в создании
бесконечной вереницы миров. У Бога и мира нет никаких
необходимо-обязательных отношений. Мир держится в бытии чудом Божественного
решения. И это решение совсем не необходимо вытекает из природы Божества.
То, что мир создан из ничто, означает и то, что он создан не из нужды Бога в
нем. Может быть, Марку Борисовичу кажется, что учение Оригена "логично"
потому, что доктрина о непрерывном творении вереницы миров есть в
средневековой иудейской традиции. Но логика христианской мысли никак не
требует того, чтобы чудо миротворения было тиражируемым [202].
Впрочем, из ложной посылки Ориген приходит к верному выводу: Сын
совечен с Отцом. Так подтверждается логический закон, гласящий, что "из лжи
следует все что угодно" (то есть из ложных посылок может быть получен не
только ложный, но и верный результат). Но кроме истинного богословского
вывода Ориген из своих посылок получает попутно еще и ряд вполне
недоброкачественных заключений.
Из его предположения о том, что Бог обязан творить всегда, проросли все
те особые мнения Оригена, которые и опорочили его имя в церковной памяти. У
христианского мыслителя появляются "эпикуровы чередующиеся миры" (Иероним.
Апология против Руфина. 1, 6). Но если есть много следующих друг за другом