"Андрей Кураев. Раннее христианство и переселение душ" - читать интересную книгу автора

богат был душами, сколько - мешками... Теперь выслушай наше превосходнейшее
учение о душе..." (Слово 7. О душе) [156].
В другом месте, увещевая ариан отказаться от полемики с православными,
св. Григорий предлагает им иные предметы для полемики: "У тебя нет другого
занятия? Языку твоему необходимо господствовать? Ты не можешь не разродиться
словом? Но много есть для тебя других обильных предметов. На них обрати с
пользою недуг сей. Рази пифагорово молчание, орфеевы бобы, и эту надутую
поговорку новых времен: "сам сказал!". Рази платоновы идеи, преселения и
круговращения наших душ, теорию припоминания." (Слово 27. О богословии
первое).
Св. Василий Великий (T 370 г.) также предостерегает от следования
реинкарнационному мифу: "Убегай бредней угрюмых философов, которые не
стыдятся почитать свою душу и душу пса однородными между собою, и говорят о
себе, что они были некогда и женами, и деревьями, и морскими рыбами. А я,
хотя не скажу, бывали ли они когда рыбами, однако же со всем усилием готов
утверждать, что, когда писали сие, были бессмысленнее рыб" (Беседы на
Шестоднев, 8) [157].
Младший брат св. Василия Великого св. Григорий Нисский (T 394 г.) был
почитателем Оригена. Но идею реинкарнации он у Оригена не заимствовал. Прямо
упомянув книгу Оригена "О началах" в 28-й главе своего труда "Об устроении
человека", св. Григорий пишет: "Достойно порицания рассуждение
баснословящих, что души жили прежде в особом некоем состоянии... Защитники
этого учения держатся еще языческих мифов о переселении из одного тела в
другое. Ибо, если кто в точности исследует, то по всей необходимости найдет,
что учение их клонится к тому, что сказывал о себе один из их мудрецов: "был
я мужем, потом облекся в тело жены, летал с птицами, был растением, жил с
животными водяными". И, по моему суждению, не далеко отступил от истины
утверждающий о себе подобное. Ибо подобное учение, что одна душа входила в
столько тел, подлинно достойно или крика лягушек и галок, или бессловесных
рыб, или бесчувственности растений" (Об устроении человека, 28). По
убеждению св. Григория "В уроках философского порождения есть нечто плотское
и закрытое, но что остается по отъятии покрова, то не лишено благородства.
Например, и внешняя философия говорит, что душа бессмертна - вот порождение
благочестивое. Но утверждать, что будто бы душа из одного тела переходит в
другое, и словесное естество меняет на бессловесное - это уже плотское
иноплеменное необрезание... Добрые учения внешней философии оскверняются
нелепыми прибавлениями" [158]. В диалоге со своей сестрой Макриной "О душе и
воскресении" св. Григорий говорит, что "иные обижают человечество, когда не
считают его особым родом, но утверждают, что одна и та же душа бывает
попеременно то в человеке, то в бессловесном существе" [159]. Впрочем, по
его мнению те философы, что признают возможность переселения человеческой
души только в тело другого человека, но не допускают ее воплощения в
животных, ближе к христианской надежде на Воскресение. Однако "наше учение
отличается от их в том, что мы надеемся, что наша душа воспримет то же самое
тело, состоящее из тех же элементов".
Признание же переселения душ предполагает нисхождение души от высших
форм существований к низшим и возможность обратного нисхождения. Но это
означает утрату критериев для различения добра и зла: ибо оказывается, что
небесная жизнь не составляет полноты радости, поскольку и там возможен и
даже неизбежен грех, зато у дерева или лягушки оказываются какие-то