"Андрей Кураев. Раннее христианство и переселение душ" - читать интересную книгу автора

книгу в конце 70-х годов II века (и ответ Оригена последовал лишь спустя
семь десятилетий) [133].
Климент Александрийский (T не позже 218 г.) до своего обращения в
христианство, как и Татиан, удостоился языческих посвящений [134]. Однако
тот, кого Е. П. Блаватская называла "посвященным неоплатоником" [135],
пройдя через воды крещения, обновил свою душу и более не надеялся на
перемену тел.
Несколько раз он касается темы душепереселения в своей главной книге. И
всегда - дистанцируется от нее [136]. Так, Климент выступает в защиту брака
против гностического гнушения деторождением и показывает, что тотальный
аскетизм логичен лишь в доктрине душепереселения. Но что логично для
языческих мифов - разве должно быть нормальным для христиан? "Что же
касается до философов, которых мы упомянули (Платон и Пифагор - А.К.)... то
они не то хотят выразить, как если бы продолжение рода было преступно по
природе, нет, а что оно сделалось таковым из-за души, изменившей правде. Ибо
нашу душу, по субстанции своей божественную, они представляют низведенной на
землю как бы вместо казни. И, по их мнению, душа присоединяется к телу для
очищения. Следовательно, это учение исходит не от Маркионитов, а от тех,
которые думают, что душа втолкнута в тело и что она живет в оном связанной и
что она, так сказать, перелита из одного тела в другое. Мы опровергнем их
позже, когда будем говорить о душе" (Строматы III, 3). Надо заметить, что
Климент не находит у маркионитов учение о метемпсихозе; он ополчается против
их мнения о греховности брака и деторождения.
Однако и мысль эллинских философов представляется Клименту глубоко
несамостоятельной. Все лучшее они заимствовали у Моисея и древних библейских
пророков. Чтобы эта мысль не показалась слишком уж дерзкой - Климент
напоминает, что греки сами охотно рассказывают о своих заимствованиях из
Египта и Индии. "Эллинскими учеными именно у нас заимствованы славнейшие из
их учений. Подобные же заимствования они сделали и у других варварских
наций. Особенно многое было заимствовано от Египтян. Важнейшим из этих
заимствований состоит учение о душепереселении. У Египтян действительно было
целое учение чисто национального происхождения о сем предмете" (Строматы.
VI, 4). Как видим, идею реинкарнации, согласно Клименту, грекам пришлось
искать вне библейской традиции - у иных, языческих же, мудрецов. Родства
реинкарнационной философии с Библией Климент не признавал. Подчеркивание
"чисто национального" характера египетского варианта этой доктрины
предупреждает против попыток "опосредованных" генеалогий: мол, Моисей научил
"тайной доктрине" египтян, а те, в свою очередь, греков. Для Климента
очевидно, что египетское учение о метемпсихозе истекает из другого
источника, нежели религия пророков.
И еще раз в "Строматах" упоминается идея душепереселения. Как и
Пифагор, Климент советует не употреблять животной пищи. Но причину для
воздержания он видит отнюдь не в реинкарнациях: тяжелое мясо может помешать
молитвенному взлету. Сопоставляя христианскую рекомендацию воздержания от
мяса с пифагорейством, Климент замечает: "Соображения эти во всяком случае
основательнее мечтаний Пифагора и его последователей, грезивших о
переселении души из одного тела в другое" (Строматы. VII, 6) [137].
Итак, блестящий знаток античной философии и культуры, наставник [138]
Оригена и миссионер, всюду старающийся найти нечто созвучное Евангелию,
реинкарнацию называет "грезами" и "мечтаниями", возникшими на небиблейской