"Андрей Кураев. Христианин в языческом мире, или О наплевательском отношении к порче" - читать интересную книгу автора

мистического опыта (и путей к нему) привели их к убеждению, что
христианство - это лишь слова, слова, слова... Куда же было уйти финнам из
мира лютеранской блеклости? По точной оценке немецкого теолога Гарнака,
"мистика - это то, что снова и снова манит вернуться из протестантизма в
католицизм, так как тот, кто является мистиком, но не стал католиком,
остается дилетантом"*.
______________
* Цит. по: Хайлер Ф. Религиозно-историческое значение Лютера //
Социологос. Вып. 1. М., 1991, с. 319.

Но этим финнам в руки попалась Блаватская (или иная оккультная
литература). И оказалось, что религия может быть не скучной.
С ними произошло то, что еще прежде испытал Герман Гессе (он рано
познакомился с религиозным миром Индии, поскольку вырос в семье христианских
миссионеров, работавших в Индии). Гессе так поясняет причины своего
"паломничества на Восток": "Для моей жизни имело решающее значение, что
христианство впервые предстало передо мной в своей особой, закоснелой,
немощной и преходящей форме. Я имею в виду пиетистски окрашенный
протестантизм... Но как бы ни судить о величии и благородстве христианства,
которым жили мои родители, христианства, понятого как жертва и как служение,
конфессиональные, отчасти сектантские формы, в которых оно предстало перед
нами, детьми, очень рано стали казаться мне сомнительными и в сущности
нестерпимыми. Многие изречения и стихи, которые произносились и распевались,
уже тогда оскорбляли во мне поэта, и став чуть постарше, я не мог не
заметить, как страдали люди, подобные моему отцу и деду, как их мучило то,
что в отличие от католиков они не имели ни строгого вероучения, ни догмы, ни
устоявшегося как следует ритуала, ни настоящей нормальной церкви. Что так
называемой "протестантской" церкви, по сути, не существует, что она
распадается на множество мелких местных церквей, что история этих церквей и
их руководителей, протестантских князей, была ничуть не благороднее, чем
история порицаемой папистской церкви, - все это с довольно ранней юности не
составляло для меня секрета... Действительно, за все годы моей христианской
юности у меня не было связано с церковью никаких религиозных переживаний.
Домашние службы, уединенные молитвы, сам образ жизни моих родителей - все
это находило пищу в Библии, но не в церкви, а воскресные богослужения,
занятия для детей ничем меня не обогатили. Насколько привлекательней в
сравнении с этими сладковатыми стихами, скучными пасторами и проповедями был
мир индийской религии и поэзии. Здесь ничто меня не давило, здесь не было ни
трезвых серых кафедр, ни пиетистских занятий Библией - здесь был простор для
моей фантазии"*.
______________
* Гессе Г. Из статьи "Моя вера". // Восток-Запад. Исследования.
Переводы. Публикации. - М., 1982, сс. 186-187.

Вот так и финские лютеране предпочли уйти из мира пиетистских слов и
"символов" в мир оккультных реальностей. Но, оказавшись в "пещерах и дебрях
Индостана", они потихоньку начали там озираться, и заметили некую
странность. Да, конечно, экзотики они повстречали очень много. Вот тут -
чудеса, вон там леший бродит, а вот - русалка на ветвях сидит... Но одного
там нет. Христа. А инерция протестантского христоцентричного воспитания все