"Вячеслав Куприянов. Башмак Эмпедокла" - читать интересную книгу авторатонкой клеенчатой (я имею в виду переплет) тетрадки:
...Я сижу между Лос-Анжелесом и Сан-Франциско, свесив в тихий великий океан свои утонченные, умом необъятные ноги, которые меня довели досюда, где киты бьют хвостами по американской воде, волоча в своих грустных глазах нашу Камчатку, они такие тихие в великом и такие великие в тихом, что не могут объять своим грустным взором, где кончается Америка и начинаюсь я... Я сначала подумал, что это перевод какого-нибудь американского большого друга русской словесности, но переведено это довольно неуклюже в тех местах, где встречаются скрытые цитаты. Это мог бы быть какой-ни- будь из наших уже забытых пара-парафразистов, переехавших в последнее время на другой материк, ища потерянную в домашних условиях романтику. Видя мое замешательство, великий экспериментатор не стал меня допраши- вать, а просто взял некое подобие блокнота величиной со спичечный коро- бок, раскрыл его (блокнот), и почти запел: ...Я сижу одиноко на полной луне, словно белый заяц на белом снегу, я стряхнул с моих ног прах земли в ядовитую лунную пыль, подо мною коты на земле назначают кошкам свиданья, а собаки в моей милой деревне собаки всех стран, присоединяйтесь! Чтобы не выглядеть полным недотепой, я решил назвать хоть какое-то литературное имя, и назвал: поэт Гурьбов, основатель столпизма, нового стоячего течения; когда один читает в середине толпы, а остальные - тол- па, столпились вокруг и слушают, причем те, кто сзади читающего, слышат хуже, но все-таки слышат кое-какие обрывки, они эти обрывки пытаются со- единить в новые речевые узлы, так возникает эхо позади столписта, это эхо нарастает и создает фон, а все вместе записывается на пленку и про- дается как синтез поэзии и хорового искусства. - Гурьбов? - возмутился читающий. - Гурьбов никогда не додумается сесть на Луну! И никто из столпистов, они все, так сказать, приземлен- ные. - А эхо? - догадался я возразить. - Если не сами столписты, то эхови- ки могут додуматься. Тем более что луна по-украински оэхоп. Да, эхо, до- бавил я, поймав недоуменный взгляд. - Вы хотите сказать, что Украина далека от нас, как луна, - съязвил Померещенский, - или что она только, так сказать, наше эхо? Осторожнее, ведь я тоже украинец! - Упаси Господь! - перепугался я. - Ну, Господь помилует, - утешил меня украинец. - А теперь последнее. Ясно, что вы ничего не понимаете в изяществе. Он достал уже не тетрадь, а свиток, сдул с него пыль (лунную, мелькнуло у меня), развернул: ...Я сижу беспокойно на остром |
|
|