"Вячеслав Куприянов. Башмак Эмпедокла" - читать интересную книгу автораМертвые души теснят отверженных. Человеческая комедия наталкивается на
горе от ума. Капитанская дочка отбивается от пятнадцатилетнего капитана. Русские, сохраняя свою боеспособность, отдают Москву французам, но те, не найдя там читателей, бегут назад на свои Елисейские поля, преследуе- мые русской поэзией и прозой. Вся эта эпопея нагло названа Фролом Толс- тым - оВойна и мирп. Однако Фрол все равно остался Фролом. Однажды он проник на один из писательских съездов, чтобы представиться иностранным гостям. Услышав иностранную речь, он надвинулся на группу предполагаемых французов, стукнул себя кулаком в грудь и назвался: Толстой. Толстой, Толстой, повторил один из французов по-русски, - Толстой, Толстой, это, кажется, тот великий писатель, который изменил жене и в результате ушел из дома и бросился под поезд, на котором ехал за границу Тургенев... Фрол Толстой обиделся и не стал продолжать разговор. А Померещенский, прослышав об этом инциденте, списал Толстого со счетов, поскольку тот не дал отпора иноземцу! Можно подумать, что Толстой бросился под поезд из зависти к Тургеневу, который часто ездил за границу. А Толстой просто терпеть не мог Тургенева за его одемократические ляжкип, почему Тургенев и был готов Толстому одать в рожуп. Но Толстой был большой писатель, и Тургеневу более ничего не оставалось, как скрыться за границу от патрио- тического гнева Толстого. Все это следовало объяснить бестолковому ино- земцу, завершив толстовским же высказыванием, что о...есть пропасть лю- дей на свете, кроме Льва Толстого, а - вы смотрите на одного Львап. Но ничего этого наш Лев Толстой, то есть - Фрол, не сделал, почему и не во- шел в дальнейшую историю. Не пустил в историю Померещенский и орденонос- расцвел с введением многопартийности, плюралистически расширив его твор- ческую палитру. Померещенский быстро разоблачил его, указав, что тот прославляет даже незарегистрированные партии, а отсюда один шаг до соз- дания собственной партии, например, читателей-орденоносцев, что только ослабит позицию книжного рынка в борьбе за полное и безоговорочное ра- венство всех читателей. Завовулин все же сыграл историческую роль, прав- да на бытовом уровне, в жизни и деятельности самого Померещенского: бла- годаря ему последний явил некоторые чудеса. Ветхий Завовулин никак не мог забыть свое физкультурное прошлое, у него на груди всегда хранилась фотография, где он в боксерских перчатках несет переходящее красное зна- мя, хотя фотография была черно-белая. И давно уже стало традицией, если Завовулин пьет в компании своих однополчан, все кончится побоищем. Одно- полчанами он называл своих единомышленников, которые пришли к заключе- нию, что автор оСлова о полку Игоревеп был красноармейцем. Все разговоры этого общества сводились к спорам, откуда тогда взялась опера Бородина оКнязь Игорьп, в какой мере она повлияла на оСловоп. Но все завершалось всеобщим неодобрением коварным половцам, которые нас завлекают своими плясками. Вот здесь и вскакивал Завовулин, крича, что молодость всему виной, что новое поколение все испортит, начиная с букваря и кончая конституцией. Если поблизости оказывался кто-то, кого подслеповатый ор- деноносец принимал за молодого, то он получал неожиданную возможность схлопотать в глаз. - Чума половецкая! - шумел Завовулин, замахиваясь, но чаще всего удавалось перехватить этот замах силами самих же фракционе- ров, их было не более двух, чего и хватало на каждую руку Завовулина, |
|
|