"Сергей Куприянов. Маги нашего города " - читать интересную книгу автора

запоры наверняка как в сейфе, в разные стороны расходятся, вверх, вниз и в
боковины. Даже издали видно, какие сложные замочные скважины, под особые,
сложнофигурные бороздки, и еще считыватель для магнитного ключа. Ну, ладно,
можно человека заморочить, тут большого ума не надо, но замки-то, замки как
вскрыли?
Опустошение было такое, будто из него вынули все внутренности, все
кости. Даже сидеть сил не было. Павел попробовал облокотиться на верхнюю
ступеньку, но ее кромка, обитая металлическим уголком, больно врезалась в
хребет. Боль была такая, будто в спину ножом ткнули. Он скривился и дернулся
от боли, хотя, казалось бы, даже на это сил у него не было. Оказывается,
есть еще.
Ухватившись за по-корабельному надраенные перила, намертво привинченные
к стене, поднялся, практически подтянулся, встал и побрел обратно, наверх.
Вернувшись в уже знакомый холл, все еще остро пахнущий дикими кошками,
доплелся до дивана и рухнул на его мягкий плюш.
Он лег на бок, подгибая под себя колени. Игрушки, ведь это надо же. У
каждого они свои. Один до самой старости не может жить без
пистолетов-автоматов, другому уже с первого класса ничего не надо, кроме
денег. Игрушки у каждого свои. Но бывают и чужие.
Он не спал в привычном понимании этого слова. Может, иногда
проваливался в забытье, но вскоре просыпался. Он понимал, что лежит на
диванчике в холле чужого офиса, что в любой момент сюда могут прийти люди,
что надо бы встать, неудобно так-то, но не вставал, даже попытки такой не
делал, ногам было холодновато без одеяла или хотя бы пледа, прошедшее
проходило перед ним картинками, словно во сне. Он мог управлять своими
мыслями, он думал, только несколько замедленно. Но - углубленно. Как это
бывает во время демонстрационных показов, когда предмет, скажем автомобиль,
медленно поворачивают, показывая с разных сторон, сверху и снизу. С машины
срывают покровы, так что становится видна вся ее начинка, от кресел и
двигателя до самого последнего хомута на бензопроводе. Он лежал, едва живой,
и лелеял одно из самых лучших своих воспоминаний, как он плавал в океане и
увидел толстую и губастую рыбу, вяло шевелившую плавниками, не двигаясь при
этом с места. Он подплыл и ни с того ни с сего обнял ее. И она не
вырывалась! Она терпеливо ждала, пока человеку надоест ее лапать. Уплыла она
только тогда, когда Павел отпустил ее. Медленно, нехотя, лениво, напоминая
собой пресытившуюся матрону.
До того он никогда в жизни так не отдыхал. Десять дней в Таиланде. Это
происходило уже после того, как побережье страны было изуродовано страшным
цунами. Самое жуткое уже успели убрать, но все равно было видно, какой ужас
тут творился не так давно. И народу мало. Той путевкой расплатился с ним
один деляга. Наверняка она стоила гроши как раз из-за того, что никто не
хотел ехать в те места, хотя наплел чуть ли не про несколько тысяч баксов. И
Павел согласился взять ее вместо денег. Наверное, делец принял его за
законченного лоха, но и наплевать. Павел никогда не жалел, что поехал туда.
Там, на побережье, он впервые в жизни надел акваланг. И там он ощутил покой.
Особенно когда парил над песчаным дном, на котором неторопливо играли
солнечные блики, по-отпускному неспешные и безмятежные. Стайки экзотических
рыб, совсем, кажется, не боящихся человека. Здоровенный краб, крадущийся
боком, вытаращив свои глаза бусинами. Услужливый бой, прямо на пляже
приносящий коктейли. Ресторан, в котором он вечерами ел удивительно вкусные