"Владимир Кунин. Иллюстрации Гюстава Доре" - читать интересную книгу автора

В то время, когда я был не только мастером спорта СССР по акробатике,
но и даже призером первенства Советского Союза, то в "книжном деле", если
пользоваться спортивной классификацией, я телепался где-то в районе второго
разряда. Это был не очень устойчивый, но достаточно ощутимый заработок,
позволявший не торговать талонами на бесплатное питание. А кроме всего
прочего, это было безумно интересно и азартно!
Выбиться в перворазрядники, а уж тем более в мастера книжной фарцовки
мне было не суждено. Этому нужно было отдавать все свое время, сделать это
единственным и основным занятием, а потом, возможно, и попасть в тюрьму за
спекуляцию. Ибо в то время спекуляция была не "основой рыночной экономики",
как сейчас, а уголовным преступлением.
А в тюрьме, правда, по другой, более жутковатой статье я уже когда-то
побывал и возвращаться туда никакого желания не испытывал...
Я же раскатывал по соревнованиям, месяцами пропадал на тренировочных
сборах, мне нравилась акробатика, мой институт, мои бестолковые ученицы,
которых я никак не мог научить крутить сальто и стоять вверх ногами...
Хотя в моей маленькой холостяцкой квартирке на улице Ракова, между
тыльной стороной "Пассажа" и Театром музыкальной комедии, эти, казалось, уж
совсем бестолковые девочки, тихо и сладенько повизгивая на моей широкой,
старой, продавленной тахте, оказывались очень даже умненькими и замечательно
изобретательными, несмотря на свой щенячье-техникумовский возраст.
Еще же мне очень нравилось, что на Невском проспекте, в витрине
спортивного магазина под Думой, среди легкоатлетических дисков и беговых
туфель с шипами, в числе полутора десятков прилизанных фотографий
"Ленинградцы - чемпионы и призеры СССР", висело и мое фото со значком
мастера спорта на левом лацкане недорогого гэдээровского пиджачка.
Ах, сколько барышень я тогда "склеил" на эту витрину с моей
фотографией!..
Но для того чтобы в дальнейшем чтении моего рассказа не возникло
никаких неясностей чисто технического характера, наверное, все-таки в двух
словах мне придется объяснить технику спекуляции старыми книгами.
Постараюсь сделать это лаконично и упрощенно, не погружаясь в глубины
драматургии этого ремесла, рожденного системой катастрофического бескнижья
того времени и бдительного идеологического надзора за любой печатной
продукцией.
Главное было выйти на "адрес"!
"Адресом" назывались старопетербургские старики и старушки, у которых
на чердаках или в их пыльных комнатках, пропахших единым запахом нищей и
неопрятной старости, могли сохраниться книги дореволюционных издательств
Сойкина, Маркса, братьев Собашниковых, Вольфа, Сытина, издания "Academia"
начала эпохи Советской власти, прелестные альбомы Сомова, Добужинского,
Чехонина, подборки журналов "Нива", "Аполлон", "Мир искусств"...
Истинную цену своего пожелтевшего от времени богатства старики не
знали, в букинистический магазин отнести не могли по причине угасающего
здоровья, да и вообще не подозревали, что вся эта рухлядь тех лет, середины
пятидесятых, может иметь хоть какую-нибудь материальную ценность.
И вот тут на сцене - перед лицом этих легкомысленных и наивных
ребят-старичков - появлялся я.
Плел что-то душещипательное про гигантскую семейную библиотеку,
сгинувшую вместе с родителями в тридцать седьмом (что было наглым и