"Владимир Кунин. Это было недавно, это было давно..." - читать интересную книгу автора

ему самому, чтобы хоть на мгновение заглушить в себе рвущийся из печенки
истерический крик:
- Идиот! Кретин! Ничтожество!!!
Обычно все это кончалось небольшим сердечным приступом.
Виталий Петрович уже давно многозначительно сосет валидол и так же
многозначительно отмечает, что валидол уже не помогает. Он знает, что это
спазм сосудов или еще чего-то. И Виталий Петрович пытается представить себе
механику боли. Это он так пытлив и любознателен при любой болезни...
Если у него болит зуб, то он ясно представляет себе свой нервик,
обязательно красненький, извивающийся, по-человечески раздраженный, какой-то
очень нервный нервик, не слушающий ничьих увещеваний и уговоров, заранее
убежденный, что ему уже ничто помочь не может. И поэтому со злобным
удовольствием причиняющий боль зубу, челюсти, самому Виталию Петровичу и,
следовательно, всем, кто его окружает.
Когда же болит сердце, Виталий Петрович очень четко видит, как у самого
входа в левый желудочек (тут он каждый раз что-то путает...) толстая мягкая
трубка, по которой течет кровь в сердце, сжимается. Но не до конца. Оставляя
узенький проход. И вот эта борьба подступающей крови с почти закрытым
отверстием, эта толстая труба, перетянутая, как сосиска, спазмом с
морщинками у сжимающего кольца - очень его пугает.
Все остальное он представляет себе значительно хуже. Он знает только
то, что если это отверстие хоть на секунду закроется вовсе, то он
обязательно умрет. У Виталия Петровича уже несколько приятелей и знакомых
умерли именно так.
Потом все говорили:
- Это был обычный вульгарный спазм. Окажись под руками...
И дальше перечислялось: валидол, нитроглицерин, шприц, телефон, жена -
словом все, чего в этот момент под руками не было.
У Виталия Петровича же сердце болит так часто, что он даже малость
привык к этому состоянию и приучил себя к мысли, что если что-нибудь с ним
случится, то он не успеет этого понять. Не успеет испугаться. В конце
концов, не боится же Виталий Петрович ежевечернего погружения в сон. А этот
процесс, по его представлениям, очень похож на процесс умирания. Ну а
засыпал Виталий Петрович всегда с удовольствием. Лишь бы это был именно
такой процесс...
Он-то в своей жизни видел процессы и похуже. Там никаким сном и не
пахло. И если когда-нибудь он освободит себя от пояснений к киножурналам и
сочинениям дикторских текстов для коротких документальных фильмов и снова
сможет писать, он напишет о том, что видел на войне, да и после, уже в
мирное время... О том, что чувствовал в те мгновения и как открывал в себе и
других остающихся в живых не подозреваемые доселе голубые высоты и
черно-коричневые глубины! ..
Это будут страшные, беспощадные описания. Они потребуют всего
напряжения сил, мобилизации всей честности, полного пренебрежения
условностями...
Пока он к этому не готов.
Пока он пишет тексты к киножурналам и сценарии к документальным
фильмам. Так как он постоянно нуждается в деньгах, он берется за все, что
ему предлагают. Обычно это - "нужная тема". Предлагают ее Виталию Петровичу
как "единственному" автору, который сможет это сделать без осточертевшего