"Владимир Кунин. Это было недавно, это было давно..." - читать интересную книгу автора

вон плохо.
Виталий Петрович и в Дом творчества пробовал ездить - может, там
обстановка подхлестнет и напишет он что-нибудь этакое... Но тщетно. Стал он
тогда выпивать, чтобы расслабиться, стряхнуть с себя немоту и оцепенение...
Тоже не помогало. Правда, как только он брался выпивать, он сразу же
обрастал огромным количеством приятелей, которые понимали его до самого
донышка. А что еще человеку нужно? ..
Изредка он тешил свое тщеславие тем, что рассказывал
друзьям-литераторам свои ненаписанные рассказы. На ходу придумывал детали,
новые сюжетные повороты, играл интонациями. Поначалу все только делали вид,
что слушают Виталия Петровича, а потом и в самом деле начинали слушать.
Слушать и разглядывать его завистливо-нежно и удивленно - вот ведь как, мол,
человек может!
А потом, вкусив как аплодисменты это сладостное удивление, Виталий
Петрович с тренированным вздохом говорил:
- А вот сесть написать - не могу...
И хотя это было действительно так - слышать себя ему было противно, и
звучало это по-актерски, неискренно.
Ах, как счастлив был бы Виталий Петрович, если бы снова смог уехать
куда-нибудь! На Памир, на Камчатку, на Землю Франца-Иосифа! Не для того,
чтобы писать в спокойствии и уединении, а просто так. Уехать, и все тут.
Или пойти работать слесарем по ремонту автомобилей...
Он всегда ужасно гордился, когда ему удавалось хорошо отрегулировать
клапана или быстро и лихо сменить наружный подшипник переднего колеса. И в
награду за отрегулированные клапана двигатель выплачивал неоценимый
гонорар - он начинал мощно тянуть машину вперед, и Виталий Петрович обгонял
другие автомобили с элегантной спортивной ловкостью, первым срывался с
перекрестков. А новый подшипник обещал ему свою защиту и оберегал его от
аварий. Это уже никакими деньгами не измерить! ..
... И денег ему теперь постоянно не хватало. Он все сам себе объяснял,
что не пишет из-за отсутствия денег. Будто про них все время приходится
думать и ничего другое в голову не идет. Наполовину это было вранье, а
наполовину и вправду так.
Однако когда у него появлялись деньги, ему тоже не писалось. Все
хотелось вознаградить себя за время длительного безденежья. И тогда Виталий
Петрович устраивал "дым коромыслом"!
Такой, честно говоря, примитивный, серенький дымок... Но это уже от
лени Виталия Петровича. От неумения придумать что-нибудь интересное. От
элементарной распущенности.
... Потом, когда долгожданные деньги бывали бездарно истрачены,
наступало болезненное опустошение. Недомогание буквально физическое. С
трудом Виталий Петрович начинал постепенно привыкать к тому, что денег опять
нет. И на смену недомоганию и растерянности в него этаким чертом вселялось
отвратительное хвастливое возбуждение - к месту и не к месту вспоминались
тысячи рублей, выброшенные псу под хвост; громко осуждались люди, у которых
"всегда есть деньги", и это должно было демонстрировать окружающим широту
Виталия Петровича, его неумение и нежелание "копить", его бессребреность,
его умение вознаграждать себя за долготерпение...
К сожалению, все эти спектакли, которые Виталий Петрович обычно
разыгрывал перед своими близкими и приятелями, в первую очередь были нужны