"Александр Сергеевич Куманичкин. Чтобы жить... (про войну)" - читать интересную книгу автора

- Плохо слетал, Саша, - говорил он мне после полета. - А знаешь, почему?
Невнимательно изучил задание. Плохо к полетам подготовился. На авось, друг
мой, в небе не летают. Даже в учебный полет. А если бой?..
Работа инструктора - работа сложная. Нагрузка большая и ответственность
тоже. Весь день непрерывные полеты: в группе 10 человек, и с каждым надо
слетать 2-3 раза. К концу полетов у нашего инструктора чистыми от пыли
оставались только зубы. И, сверкая белозубым ртом, Иван Петрович устраивал
очередной разнос неудачно слетавшему курсанту.
Надо сказать, что мы хорошо знали особенности характера нашего наставника,
умели безошибочно определять все перемены в его настроении. Если
предвидится разгон, лицо у Ивана Петровича бледнеет, губы дрожат. Еще не
знаешь, кому достанется на разборе, но знаешь, что разнос будет
справедливым и точным. Иногда мы жестоко страдали от таких разборов, но
понимали, - так и надо. Слово Карпова было законом для каждого из нас.
Помню такой случай. Считался я у нашего инструктора неплохим курсантом -
прежде всего по технике пилотирования, был одним из первых допущен к
самостоятельным полетам на истребителе. Но Иван Петрович предпочтения
никому особенно не оказывал и снисхождения не делал. Поэтому я ничуть не
удивился, когда однажды Карпов предложил мне слетать с ним в контрольный
полет на двухместном самолете.
Полетели. Я был уверен: вот сейчас-то покажу "класс". И показал - на
простейших элементах допустил ошибку. Есть такое упражнение у летчиков -
полет по "коробочке". Выполняя это упражнение, надо четко строить маршрут
в соответствии с посадочным знаком, а я ушел в сторону. И вдруг слышу в
переговорном аппарате:
- Куманичкин, ты что, летать разучился?
Смотрю на приборы, показания их в порядке. Лихорадочно соображаю, в чем же
дело. Снова слышу голос Карпова:
- Куманичкин, я все силы приложу, чтобы оставить тебя инструктором в
училище. Поймешь тогда, какие дурашливые среди вас попадаются.
Это было самое страшное. Карпов не объяснял мне ошибку, надеясь на мою
сообразительность, а я... Но в чем же все-таки дело? Еще раз смотрю на
приборы, на землю. Ага, замечаю, что ухожу в сторону, под углом, от четко
различимого посадочного знака Т. Вот откуда все мои беды! Быстро исправляю
ошибку, а в переговорном устройстве слышится:
- Такие ошибки даже дети не допускают. Тебе не на самолете летать - на
телеге ездить. Зачем тебя, такого непутевого, только мать родила...
И так далее. До самой посадки. Когда мы сели, я вылез из своей кабины и
поднялся к инструктору, который оставался в самолете (Ивану Петровичу
предстояло лететь со следующим курсантом).
Докладываю, как положено:
- Товарищ инструктор, разрешите получить замечания!
По лицу Карпова, по его дрожащим губам понимаю, что ничего хорошего я
сейчас не услышу. И хотя ошибка была плевая, и я давно уже летал
самостоятельно, и контролировал Иван Петрович едва ли не один полет из
десяти - "продраил" меня Карпов так, что настроение мое мгновенно
скатилось к нулевой отметке. Не видать, думаю, мне сегодня самостоятельных
полетов - отлетался. В глубине души я понимал, что инструктор прав, что
чем требовательнее он к нам, тем ощутимее будут конкретные результаты,
но... обидно было, страшно вспомнить.