"Геомар Георгиевич Куликов. Спокойствие не восстановлено (Историческая повесть) " - читать интересную книгу автора

фортепиано. Комнаты здесь были чистыми и нарядными. И пахло в них не клеем
и кислыми щами, а чем-то очень приятным, должно быть духами. И все, что
было в комнатах: столы, стулья с изогнутыми резными ножками, застекленные
шкафы, туго набитые книгами в кожаных коричневых тисненных золотом
переплетах - они особенно притягивали Гошку, - были из иного, недоступного
и манящего мира.
На сей раз они с дедом в одном из арбатских переулков остановились
перед маленьким двухэтажным домиком, видавшим, вероятно, лучшие времена,
сейчас, однако, облупившимся и запущенным. Дверной звонок не действовал, и
дед постучал в дверь кулаком. После порядочного ожидания она отворилась.
Гошка соляным столбом застыл на месте. На пороге стояла плосколицая
служанка, та самая, что была с барыней на Сухаревском рынке два дня назад.
Служанка скользнула по Гошке равнодушным взглядом и уставилась
подозрительно на деда.
- Настройщик, - поспешно объяснил дед Семен, видя, что появление его
вызвало тревогу. - Велено было прийти к госпоже колежской асессорше
Гударевой.
Плосколицая баба, словно против воли, смирившись с необходимостью
пустить чужих людей, сказала сердито:
- Ноги оботрите...
И пока дед с Гошкой вытирали о брошенную на пол тряпку ноги, ворчала:
- Ходят тут. Полы топчут. Мой да убирай за всеми. Ладно, идите, -
смилостивилась наконец.
Дед с Гошкой прошли в переднюю, разделись там и, сопровождаемые все
той же настороженной бабой, шагнули в гостиную. Была она невелика, и по
тесноте, с которой расставлена мебель, легко угадывалось, что владельцы ее
недавно переехали сюда из более просторной квартиры и нынешнюю еще как
следует не обжили. Вышедшая барыня чуть задержалась взглядом на Гошке. Но
также не признала его и уже знакомым Гошке торопливым голосом сказала:
- При переезде расстроился инструмент. Сумеете вы его привести в
порядок быстро и... - барыня запнулась, - недорого?
В глазах деда мелькнуло пренебрежение, которое он питал к малоимущим
клиентам, говоря, <коли в брюхе пусто, нечего на фортепианах играть>.
Однако внешне своего отношения ничем не выдал.
- Не извольте беспокоиться, работа наша известна. Чай, Борис
Федорович говорили, - дед имел в виду учителя музыки, который частенько
рекомендовал его в качестве настройщика. - А цена, коли фортепиана в
целости, - рупь. Дешевле других беру.
- А отчего такой добрый? - вмешалась служанка.
- Настя! - воскликнула барыня.
- Я, Вера Андреевна, сорок лет Настя. Пожила на свете. И не
слыхивала, чтобы люди спроста дешево брали за работу. Тому должна быть
причина.
- Причина есть, - спокойно отозвался дед. - Без причины, извиняюсь,
прыщ не вскочит. Мне клиент дороже лишнего пятиалтынного. И по работе, и
по цене от меня заказчики, слава богу, к другим мастерам не бегают. Вот и
весь мой резон.
- Верно, Борис Федорович вас очень хвалил. Видите ль, - словно
оправдываясь и желая сгладить резкость служанки, торопливо заговорила
барыня, - я недавно потеряла мужа... - Ее голос дрогнул. - Мы оказались в