"Ю.Кулешов. Дежурный по городу слушает " - читать интересную книгу автора

У Николая наконец не хватило дыхания, и он замолчал.
- Нет, с тобой не утонешь! - закричал Владимир в трубку. - Ты и в воде
никому рта не дашь раскрыть! Так правда, что нового?
- Нового - бесконечность! - гудел Николай на другом конце провода. -
Газеты прислали из Женевы фото - наша команда в момент объявления победы и
подпись: "Советские дзюдоисты - чемпионы Европы; слева направо: капитан
команды Ветров, Арканатов...
- Как - Арканатов?
- Вот так, - хохотал Николай, - перепутали, не Анкратов, а Арканатов
написали. Ну ладно, еще позвоню, а то я из автомата, тут девушка торопит -
ей, наверное, "ему" позвонить надо. И не забудь - завтра к нам с Таней и
пирогом. Нина ждет...
Владимир огорчился. Вечно путают газеты. Ребята на смех поднимут,
скажут: "Чего врал, что чемпион? Арканатов - чемпион". Но огорчение длилось
недолго - все же здорово быть чемпионом Европы! И не в тяжелой атлетике там
или борьбе, где мы к этому привыкли, а именно в дзюу-до, которой
занималась-то наша команда совсем недавно. И Николай тоже чемпион!
Тренер Михаил Андреевич часто притворно удивлялся.
- Поразительно! - говорил он. - Опять вместе. Что Европа, что
первенство страны - всегда рядом! В прошлом году - Ветров первый, Анкратов
второй, в этом году - Анкратов первый, Ветров второй. У вас как, наперед
расписано? Вот друзья!
Действительно, нелегко было найти еще такую дружбу.
Вместе в школе, вместе в Школе милиции, вместе в заочном юридическом,
вместе с секции самбо. В один день вручили им комсомольские билеты, в один
день кандидатские карточки.
И даже женитьба Владимира не нарушила этой дружбы. Правда, к девушкам
они относились по-разному. Владимир встретил Таню, женился и нашел свое
счастье.
Николай, на первый взгляд, был куда легкомысленнее. Его огненная
шевелюра, веселый нрав, густой бас и неиссякаемая любовь к жизни привлекали
к нему девушек.
Он был великим охотником до разных, как он выражался, "массовых
мероприятий" - загородных пикников, домашних вечеров, коллективных походов в
театры, кино, на стадионы. Правда, была у него черта, немало раздражавшая
его подруг: Николай слово "массовые" понимал буквально. В "мероприятие" он
вовлекал человек по десять. Иногда единственным представителем сильного пола
бывал он сам. Но это его не смущало - веселья, острот у него хватало на всех
своих, ревниво посматривавших друг на друга приятельниц.
- Понимаешь, - говорил он Владимиру, - богатство моей натуры настолько
велико, а сердце столь любвеобильно, что я просто не считаю себя вправе
одаривать какую-нибудь одну королеву! Это значило бы обижать лучшую половину
человечества. А этого я допустить не могу.
И он радостно смеялся, гулко и басовито.
В действительности, ему просто никто не нравился. А может, причина
крылась в другом. В том, о чем не знал никто, кроме Владимира.
У Николая была сестра. Только она и больше никого на свете. Были у него
когда-то отец, мать, старший брат; был дом.
Во время войны хоть и летали еженощно над Москвой немецкие самолеты,
разрушений в столице было мало. Не среди немногих словно срезанных бритвой