"Ю.Кулешов. Дежурный по городу слушает " - читать интересную книгу автора

И наступил день, когда Владимир и Николай (разумеется, в один день -
иначе они не могли) привинтили к кителям новенькие, сверкающие серебряным
блеском значки мастера спорта СССР.
- ...Вот так, - закончил Владимир свой рассказ, - вот так и начал
заниматься спортом.


15 ЧАСОВ 55 МИНУТ

В это время открылась дверь и вошли сотрудники, выезжавшие "на
самоубийство". Старший ушел докладывать дежурному, а врач, сняв очки и
тщательно протирая их замшей, рассуждал:
- Всех могу понять: вора, убийцу, жулика (понять - не оправдать) -
самоубийцу понять не могу. Конечно, когда ты в бою, ранен, окружен врагами и
последний патрон себе... Когда закрываешь амбразуру дота, совершаешь
подвиг... Но вот так, в мирное время, здоровый парень, студент-отличник, у
которого все хорошо, есть мама, папа, даже пианино... И вдруг набрать
барбамила и выпить, словно какая-нибудь истеричка! Не понимаю! И из-за чего
вы думаете? Из-за несчастной любви...
Врач смешно вытянул губы трубочкой, закатил глаза и произнес последние
слова в нос.
Снова воздев очки, он продолжал:
- Студенты оба. Он - лирик, она - "физик", точнее, эпикуреец. Он больше
любит бродить по ночной Москве, стихи читать, о любви говорить; она - больше
рестораны, танцы, вечеринки. В общем-то плане, так сказать человеческом, он
парень стоящий, она - пустышка. Годы тянули; иногда она стихи слушает -
зевает, а большей частью ему приходилось тащиться в рестораны да еще
ревновать, когда она с другими танцует, - сам-то он в этом деле не великий
мастер. В конце концов обоим надоело: ей - скучать с ним, и она бросила его
ради какого-то пижона; ему, видите ли, - жить! Накопил барбамила, написал в
лучшем стиле Надсона письмо на двенадцати страницах и проглотил дюжину
таблеток. Еле откачали. Я бы лично за такие поступки публично порол
розгами! - закончил врач свой рассказ.
- Мне кажется, - сказал Владимир, - что у нас в стране самоубийством
могут кончать только люди, которых случайно просмотрели врачи-психиатры.
- А еще ничтожества, - заметил врач, снова протирая очки, - жалкие
дураки, истеричные мамзели. Нет, вы как хотите, а у меня самоубийцы вызывают
презрение, я бы даже сказал - отвращение, а уже никак не жалость, более
того - восхищение. Трусы! Слюнтяи! Лицемеры!
Раздался звонок. Звонил Николаи.
- Ну, как дежурится?.. - гремел в трубке Колькин бас. - Я слышал, вчера
на вокзалах нельзя было достать билетов - весь преступный мир бежал из
столицы: знали - Анкратов выходит на дежурство!
Николай громко хохотал над своей же шуткой и, не давая Владимиру
вставить слово, продолжал болтать:
- Но уцелел самый грозный, самый страшный, и, поскольку он не испугался
даже Анкратова, ловить его выезжает сам Николай Ветров! Володька, еду на
операцию - проверка домовых кухонь, едем заметать "Повара"! Так сказать, к
театральному разъезду. Его кулинарное сиятельство изволит сегодня слушать
"Пиковую даму", думает переквалифицироваться в шулера...