"Анатолий Кучеров. Трое " - читать интересную книгу автора

условились по очереди.
Первую половину ночи не спал Борисов. В лесу плакал филин, на болоте
кричала выпь. Шорохи ночи, ночной холод, ночная тишина и лесной мир пугали и
настораживали.
Летчик привыкает спать на чистой постели; ночью, если он не летает, для
него как бы кончается война. Она кончается и потом приходит снова. Но он ест
из тарелки за столом и пьет из стакана. И он не знает, что значит спать на
голой земле, и шагать по грязи, и перемазаться в глине от сапог до фуражки,
и мокнуть под дождем, и пить из лужи, если нет воды, и голодать, и жрать
свой последний сухарь, твердый, как подкова. Он воевал в небе и не знал, как
живет пехота, и эта первая ночь в плену у воды, и сон на земле под открытым
небом, и чувство голода - все было новым и, как все новое, обостряло жизнь,
и соль, казалось, стала бы солонее, если была бы соль.
Ночью луну прятал туман, в нем растворились дальние стволы сосен,
берез, кусты ивы.
- Коля, - спросил шепотом Борисов, - ты ничего не слышишь?
Морозов мгновенно стряхнул сон, прислушался. За туманом лепетала вода.
- Это река, - шепотом сказал Морозов. - Она возвращается в русло, она,
понимаешь, вышла из берегов, сопит и плещется. Ты разве никогда не слышал?
- Дай закурить.
Морозов с вечера собрал все папиросы в общий фонд. Их осталось
тридцать.
- Бери, - сказал он, - на твоем счету ровно десять. Кури хоть все
подряд.
- Я одну! Когда куришь - будто теплее.
- Поспи.
Борисов привалился к спине Ивашенко, а Морозов, положив пистолет на
колени, сел спиной к стволу старой сосны.
И пока он сторожил, подремывая, вспомнилась весна в краю, где он
родился, в средней полосе России, светлая, чистая и холодная, с поздними
снегами в ложках. Здесь все было иным, словно и сюда доносилось дыхание
моря.
С прорыва блокады под Ленинградом он почти каждый день, если позволяла
погода, летал. Один раз его сбили, и он сел с Борисовым на вынужденную в
поле, очень близко от аэродрома. И то, что случилось с ним сейчас, под конец
войны, было непривычно и странно и рождало необъяснимое чувство, словно ему
дали отпуск из воинской жизни на неизвестное время. Он в лесу, окруженном
водой, спадет разлив, и он войдет в войну, как выходит из реки на берег. Но
сейчас даже голод не мог убить в нем забытого ощущения покоя и тишины. А
рядом дремало смутное ожидание опасностей, когда схлынет вода. Но это еще не
завтра.

* * *

На заре проснулись тысячи птиц: утки, бакланы, чомги, и завязали
соседские разговоры. Они летели на север и отдыхали у воздушной дороги.
Огромные крылья прошумели над лесом, - может быть, лебеди. Говорят, они
живут в этом болотном краю.
Солнце выползло из-за края земли среди редких, легких как пух облаков;
темно-красное в первое мгновение, оно сразу стало золотым. И вода,