"Инна Кублицкая, Сергей Лифанов. Приют изгоев " - читать интересную книгу автора

разрядиться. Хуже всего были урядники - эти и руки распускать были мастера,
и языки имели ядовитые; кроме того, Батен был полностью в их власти, и они
не пренебрегали ни малейшей возможностью эту власть проявить.
Само имя Батена, которое в других провинциях Империи никогда никому не
бросалось в глаза, раздражало их до чрезвычайности. "Бат-тен Кайт-тос из
Шеат-та! - со смаком, по слогам, приговаривали они. - Бла-ародный! Не
какой-нибудь Дифда сын Кафа..." А сколько удовольствия доставляла урядникам
возможность заставить бла-ародного чистить тряпочкой размером с носовой
платок солдатские нужники; из отхожих мест Батен просто не вылезал почитай с
самого прибытия на заставу.
Нужник здесь ставили прямо над Обрывом: находили то ли промоину, то ли
зародыш будущего оврага, укрепляли края зарослями ивы и дикой вишни - на
Краю Земли борьба с оврагами вменялась в непременную обязанность как
военным, так и гражданским - через овражек перекидывали мостки, над которыми
для защиты от ветра и непогоды сооружали что-то вроде сарая, - и отхожее
место готово. Пожалуйте - спускайте штаны, присаживайтесь на корточки и,
покряхтывая от натуги и усмехаясь в бороду, справляйте два удовольствия
сразу: облегчайте кишечник и сбрасывайте свое дерьмо прямо на головы
рыбоедам; сюда же можно сливать и помои...
Поэтому Батен даже удивился, когда павшую от какой-то болезни лошадь
велено было не скинуть с Обрыва, как он полагал, у ближайшего нужника, а
прикопать в дальней рощице. Все, впрочем, быстро объяснилось: докапывая яму,
Батен услышал, как солдат-краевик объясняет рекруту, что рыбоеды не очень-то
любят, когда им на головы сбрасывают всякую заразу, - дерьмо дерьмом, но от
него хоть посторониться можно, да и в сельском хозяйстве оно вещь полезная.
А вот когда во время поветрия лет полтораста назад с Края Земли сбрасывали
чумные трупы, поморники нашли, как ответить: вдруг из-за края Обрыва как
полыхнуло адским пламенем да как посыпались горящие снаряды, забрасываемые
катапультами, - так если кто ноги успел унести, тем очень счастлив был.
Место то еще долго было запорошено жирной копотью, и ничего там лет
пятнадцать не росло, оно и посейчас так и зовется - Горелая Плешь.
Солдаты стащили лошадь на волокуше прямо в яму и удалились, оставив
Батена одного ее закапывать.
- Ага, еще и цветочки на могилке посади, - оценил труды Батена
издевательский голос.
Батен обернулся и увидел младшего урядника.
- Зароешь, иди сортир чистить. Там опять все дерьмом заросло, - нагло
ухмыляясь, приказал он.
Батен молча продолжал работать, потом отнес лопату на место и
отправился исполнять привычное дело. Там-то все и произошло.
Батен чистил отхожее место и, не догадываясь, что его кто-то может
услышать, цедил сквозь зубы все, что думает о краевом дворянстве и краевом
крестьянстве в целом и об отдельных его представителях в частности,
употребляя при этом множество цветастых выражений и сложносочиненных
сравнений, почерпнутых им не только в гарнизонной казарме еще в Столице, но
и в многочисленных столичных же и не очень тавернах, кабачках и иных
питейных заведениях по всей Империи, где ему довелось побывать, включая и
родные места поминаемых им сейчас нелестно местных жителей.
Он прекрасно помнил историю и хорошо знал, откуда пошли эти, с
позволения сказать, сословия: в трудные годы, когда Империя вела