"Инна Кублицкая. Год грифона (вторая книга странствий Карми)" - читать интересную книгу автора

выпустил ее из рук.
- Посмотрели? - резко спросила девушка, налюбовавшись на остолбенение
разбойничков. - Теперь сложи все обратно как было, живо!
Тот, что обыскивал сумку, торопливо уложил хокарэмскую одежду; второй
в это время пятился, отодвигался от опасности, которую сам на себя вызвал.
Девушка забрала свою сумку, повесила на плечо и не оглядываясь пошла
прочь.
Подобные инциденты неизбежно могли повториться и в дальнейшем;
девушка задумалась, ища выход из этой неприятной ситуации, но ничего не
удавалось придумать, пока на одном из перекрестков она не увидела неспешно
бредущего к югу странствующего певца.
Девушка догнала его и объявила:
- Я иду с тобой.
- Куда? - полюбопытствовал удивленный ее появлением певец.
- Не все равно, куда? - отозвалась она. - Главное, нам по дороге.
- Как тебя зовут, дитя? - спросил ее певец. Это был невысокий старик,
одетый в небогатую, но новую и чистую одежду, с кэйвеской лютней за
плечом.
- Тебе-то что за дело? - раздраженно ответила вопросом девушка. Она
шагала рядом со стариком; такой спутник ее устраивал - грабители не
нападают на певцов, даже на богатых: певцов охраняет обычай.
- Мое имя Ашар, - сообщил старик. - В этом нет тайны. А ты знаешь
какие-нибудь песни?
- Знаю, - буркнула девушка. - Спеть тебе?
- Не надо, дикая моя лаангри, - ответил он. - Похоже, ты не в том
настроении, в котором поют песни...
Девушка между тем подумывала, что напрасно она нагрубила, отказавшись
назвать свое имя. Но, с другой стороны, какое же имя назвать старику?
Савири или Сава? Но первое имя - явно вельможное, а второе - явно
сургарское. Сэллик, как назвал ее Ролнек? Не нравилось ей это имя, да и не
следовало, пожалуй, его упоминать.
И тогда она вспомнила еще одно имя, а точнее прозвище.
- Можешь называть меня Карми, дед, - проговорила она.
- Это катранское имя? - полюбопытствовал старик.
- Это прозвище, - отозвалась она.
Старик замурлыкал какую-то песенку, а Карми, слушая его, вдруг
вспомнила, что уже почти полгода ей не приходило в голову что-то напевать.
Наоборот, слишком часто она ловила себя на том, что у нее крепко стиснуты
зубы. А Стенхе, помнится, говорил: "Если женщина не поет, значит - она
больна", и она подумала: "Наверное, болезнь не отпустила меня". Чтобы
пересилить эту дурацкую хворь, Карми и стала старательно подпевать
старику.
Певец, поощренный поддержкой, негромко завел другую песню, а потом и
третью, но эту третью Карми никогда не доводилось слушать, и она
примолкла, вслушиваясь.
- Это новая песня? - спросила она с сомнением.
- Это очень старая песня, - ответил певец. - Ее уж и редко кто
помнит.
- Повтори начало, - сказала Карми.
И когда певец начал первую строфу, стала подпевать, вспоминая только