"Алан Кубатиев. Вы летите как хотите!... (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

подлестницы первого этажа до площадки третьего, где он теперь жил. И это
было хорошо весьма - по крайней мере для него. Невозможно было точно
засечь, где они водятся.
Ему едва удалось умыться и поесть: когда он собрался выйти и пересечь
двор, в дверь постучали - резко, коротко и четко. Сердце заколотилось. Но
он тут же сообразил, что брали бы его через окно. Вронский остановился и
горестно развел руками. Сделал глубокий вдох и на выдохе произнес все
тридцать семь слов "Малого загиба Николы Морского", выученного с голоса у
боцмана Кулькова еще до Перелета. Потом обречено пошел открывать.
В проеме распахнутой двери Вронский прежде всего увидал немыслимую,
роскошную даже по теперешним временам широкополую "федору" черного фетра.
Словно бы прямо от нее спускался черный плащ, запыленными полами
стелившийся по желтому кафелю.
- Барэв дзэсс!.. - скрипуче раздалось из-под полей "федоры".
- Здравствуйте, Рейвен, - устало проронил Вронский и отступил, пропуская
гостя.
Под волочащимся плащом не было видно, как он сегодня обут. Однако
мучительное шарканье безошибочно выдавало напяленные с адским трудом
туфли. Рейвен дотащился до гостиной, остановился, тяжело дыша, затем
направился к креслу и долго-долго, кряхтя совсем по-человечески,
примащивался в нем. Вронский в очередной раз представил себе тот
пластический выверт, который гостю пришлось совершить, и привычно, хотя и
не слишком горячо, пожалел его.
- Извините, дорогой Рейвен, - сказал он, - задремал я тут после работы, а
вы стучите, а вы стучите всегда так деликатно, вот я и отворил не сразу...
Кстати, почему вы не пользуетесь звонком?
- Потому что он у вас не рра-ботает, - хрипло ответил гость. Из-под шляпы
блеснул круглый насмешливый глаз.
Вронский покивал.
- С электричеством я не дружил никогда, - признался он. - Хотя кто это
прошлый раз мне клювом провод перебил?..
- Вашего безделья это не опрр... - ответил Рейвен и сложил рукава. - Я бы
с удовольствием покле... сьел бы чего-нибудь...
Вронский пошел в кухню, произнося про себя "Большой Шлюпочный загиб" -
сорок четыре слова на одном дыхании. На последнем он внес тарелку с
котлетой и собрался раскрошить ее вилкой, но тут мелькнуло черно-серое
острие - мощный клюв подхватил котлету, подкинул ее в воздух, разинувшись,
снова поймал, и тремя спазматическими толчками котлета была отправлена в
зоб.
- Недуррно, - сказал Рейвен, откидываясь в кресле. - Очень недуррно.
- Неужели вы чувствуете вкус? - удивленно спросил Вронский, глянув на
пустую тарелку.
- Рразве я дегустаторр? - каркнул Рейвен. - Мы рразличаем арроматы...
- Вернее будет сказать "запахи", - поправил Вронский.
- Благодаррю, зап-пахи. Дуррная прривычка прроглатывать срразу. Остается с
птенцовой порры. Матеррь прриносит, а ты спешишь прроглотитть!..
Вронский уселся в кресло напротив.
- Как подвигается ваша работа? - учтиво осведомился он.
- Благодаррю, успешно, хотя и медленно, - гортанно отвечал Рейвен. -
Прроклятые бюррократы не дают рразвернуться. Aberr перрвая глава