"Алан Кубатиев. Вы летите как хотите!... (Фантастический рассказ)" - читать интересную книгу автора

пррактически готова. Я обосновал, pourquоis великий Эдгарр вывел именно
воррона и никого дрругого. Agrrree, согласитесь, никто другой не смог так
точно отрразить воплощение неумолимого ррока для человека....
Рейвену жилось непросто: Птицы относились к нему настороженно - признавая
его необходимость, они презирали его за тягу к очеловечению... Он явно
платил им тем же: презирал за тупость и старческий идиотизм, к чему
примешивалась еще и вечная вражда ночных и дневных Птиц...
В тот раз Рейвен первым подошел к нему и без предисловий прокаркал, что
они однородцы и что он читал работу Вронского по диалектам малых врановых
натуралов. Сергей так растерялся, что не сумел сначала толком ответить.
Птицы никогда ничего не читали. Они только слушали и только в переводе.
Рейвен же не только читал. Он еще и очень сносно писал и говорил на трех
человеческих языках. Матерился же он почти свободно - явно не совсем
понимая, что именно он произносит.
Кстати, он терпеть не мог Совчука. У Птиц никогда не понять, насколько
хорошо они к вам относятся и относятся ли вообще. Но вот насколько плохо -
это видно сразу. Когда на том же приеме к нему подлетел Совчук и заговорил
было на чистейшем поли-врановом со всеми переливами, Рейвен искоса глянул
на него и вдруг долбанул клювом в переносицу - снайперски: расколол
перемычку очков, не тронув кожи...
- Отчего вы не пользуетесь окном? - спросил Вронский.
- Чтоб стучать в дверрь, - сообщил Рейвен, сбивая шляпу на стесаный
затылок. - Обожаю, когда мне откррывают.
- Вы начитались любимого автора, - сказал Вронский.
- Ничуть, - заявил Рейвен. - Прросто люблю. А как ваша рработа?
- Это не работа, - Вронский потянулся за сигаретами, но вовремя вспомнил,
что Птицы не выносят дыма.
- Веррно, - сказал Рейвен. - Вы называете это "служба". Rrright?
- Почти, - уклончиво ответил Вронский. - Можете звать это "халтура".
- Не обнарружил... - недоуменно произнес Рейвен. - Стрранное вырражение .
Нет в словарре. По кррайней мерре в моем... Что означает?
Вронский объяснил, ухмыляясь. Рейвен встопорщился совсем по-птичьи и
завертел головой.
- Очень, очень человеческое вырражение, - сказал он. - И весьма
ворронье... Запоминаю в память. Что вы мне говоррили в пррошлый рраз о
ворронизме Пушкина?..
В затруднении Вронский наморщил лоб, и Рейвен подсказал:
- Ну как же! .. Обворрожительные стихи, очень веррное видение...
- А!... - вспомнил Вронский. - "Ворон к ворону летит!..."
- "Воррон воррону крричит: "Воррон, где б нам пообедать? Как бы нам о том
проведать?" Воррон воррону в ответ..." Рarrdon, как ттам дальше?..
Вронский хотел ответить, но у него неожиданно перехватило горло. С трудом
сглотнув, он хрипло выговорил:
- "Верю, будет нам обед..."
Но горло перехватило еще туже. Даже Рейвен почувствовал неладное: хотя он
промолчал, круглый глаз уставился на Сергея с некоторой тревогой.
Справившись с собой, Вронский продолжал:
- "В чистом поле под ракитой богатырь лежит убитый... Кем убит и отчего,
знает сокол лишь его, да кобылка вороная, да хозяйка удалая... нет,
молодая..."