"Алексей Кошкин. Люди и те, кто против них (Повесть-сказка) " - читать интересную книгу автора

А потом я увидел, что в щели на полу сидит жирный паук-самка. И самка
сожрала моего паучка, в котором я так нелепо принял участие.
Да, ничего со мной интересного не случается. Вот узнал я о неком
товарище Рогове, бородатом мудреце. Меня поразили два факта: что он
называет столицу Великодержавии столицей мира, и что он ездит в Индию и
Африку бесплатно, только за улыбку и вежливость, которые у него не
кончаются. Прочитав его заметки, я загрустил. Почему у меня - ни
вежливости, ни улыбки? Был бы я уже далеко отсюда, там где жарко и можно
спать под деревом. Рогов сделал Индию обыденным делом, он покорил ее для
меня, теперь она лишь провинция моего сознания (а раньше была недосягаемым
раем).
Я, однако, начинаю верить двум его бесхитростным тезисам. Первый:
хороших людей больше, чем плохих. Второй: по дорогам можно ездить
бесплатно, убалтывая шоферов.
Ругая жирного паука (я обязательно убью его в каком-нибудь рассказе),
я бодрюсь и представляю свою жизнь дорогой, широкой асфальтированной
трассой. Мне помогают на ней разные люди. Кто-то мне сильно несимпатичен и
раздражает. Большинство же на меня не обращает внимания, едут себе, решая
мелкие и великие задачи. Все стремятся к концу. Конечно, выйти в жизнь, то
есть, по-моему на трассу - это поступок. Но когда мы уже родились, когда
идем вперед, это не кажется чем-то особенным...
Я сделаю так: уеду из холодного пояса на поезде, а там, на юге, буду
голосовать на шоссе, пока не устану от этой жизни (дороги).
Все, иду собирать вещи. Отныне я в настоящем времени, и все мои
действия становятся новыми, свежими; пусть все отличается от иронических
воспоминаний, которым я только что предавался.

ПРОФЕССИОНАЛЫ

Около двух недель назад в последнем оставшемся в Великодержавии
иностранном информационном агентстве директор Синьоретти получил
предложение о встрече. Секретарь передал записку от некоего господина,
поставившего вместо своего имени длинный прочерк. В постскриптуме
неизвестный настаивал на важности переговоров.
Синьоретти прочел и поднял брови. Автор записки почти умолял. Удивляло
и то, что директору предлагалось придти лично, но не посылать кого-то из
своих коллег. "Но почему?" - подумал Синьоретти. Он уже несколько лет не
писал сам и не занимался сбором информации, это была работа его
подчиненных, тех, кто был моложе и быстрее, а также легче адаптировался к
сложным условиям этой страны. Директор тщательно осмотрел записку. Тяжелый
почерк, очень сильный нажим, особенно в окончаниях длинных слов. "Указано
время и место... Не пойду. Если это серьезно, то они снова выйдут на связь
- тогда и подумаю. Боюсь я идти один, боюсь, - сокрушался директор. - Дикое
время, дикие люди, словно вернулись средние века. Провокация, шантаж,
угрозы? Хотят прижать мое агентство? Ну что же, им это удастся, как удалось
с другими независимыми организациями. Вольные замки падут, останется
королевский дворец, полный шутов и палачей".
Такие мысли держали его в напряжении довольно давно. Если агентства,
наконец, не станет, если запретят их деятельность здесь - придется
возвращаться домой. Но как? Тут личное... Так рвался сюда Синьоретти, так